Эл осторожно взглянула наверх. Место сорвавшегося светильника пустовало, соседние огни колебались, но не сильно. "Неужели это я?", - подумала Эл и тут же вспомнила, как бесились огни, когда она возражала Кикхе. "Это я", - согласилась она.
В зале висела оглушительная тишина, будто все входы снаружи были запечатаны, даже воздух перестал двигаться.
Эл продолжала стоять, постепенно она впала в такое состояние, когда тело не могло пошевелиться, потому что повиновалось приказу. Достигнув этого состояния можно не заботиться, что тело пошатнется, или рука опустится. Эл превратилась в живую статую. Активным осталось лишь ее сознание. В этом заключалось одно большое достоинство - обострялись все ощущения, она была и внутри, и снаружи тела одновременно, то есть везде. Другое зрение, другой слух, впрочем, это были иные слух и зрение, далекие от обычных.
Теперь она знала, что задумали соперники. Они ждали, когда иссякнет энергия костюма.
Эл пыталась уловить, что происходит снаружи храма, какой масштаб стихии там бушует, но, увы, стены храма оказались непроницаемы, она никак не могла выскользнуть наружу. Здесь была сконцентрирована сила. Не первый раз Эл видела творения разума, которое можно было считать живыми. Храм жил, как целостный организм, буря оживила его. Камень пел на все голоса, ему вторили огни, а потом Эл услышала и свою собственную ноту в этом аккорде голосов, это был протяжный тонкий звук похожий на голос молодого Маниэля, когда она пел балладу о ней. Так значит, певцы не только слагают стихи и слышат музыку, но и подражают тем нотам, которые издают окружающие существа. Это открытие привело Эл в восторг и печаль по погибшему Таниэлю.
Ее недавний собеседник вступил в разговор. Он знал, о чем Эл думает, и моментально включился.
- Этот певец заслужил забвение, он едва не выдал твои секреты людям. Поэтому он никогда не вернется в мир смертных. Так же как и твой союзник Ладо. Тебе интересно, как он погиб?
Эл увидела череду картин.
- Вы убили его, - догадалась Эл.
- Он нарушил договор с владыкой. Он покинул наш мир, чтобы жить в этом. Он полагал, что обладает такой силой, что сможет скрыться от владыки. Ему удалось. Из чародея, обладавшего большой силой, он превратился в смертного, который служит семейству проклятых королей. Он жил слишком большую жизнь и тем привлек внимание владыки. Его настиг справедливый конец.
- Ладо был самым лучшим из тех, кого я тут узнала, - заметила Эл.
- Да, он всегда был лучшим. Это его качество. Представляю, как трудно было ему, наделенному дарами, жить жизнью простого смертного. Как мучительно было ему наблюдать череду смертей, - он будто смаковал свои слова, - и ничего не делать, чтобы не выдать себя. Он так и не сознался перед смертью, чему он так верно служил, но он вел себя перед казнью, как бесчестный странник, которого поймали на измене.
- Слова "бесчестье" и "измена" не подходят для Ладо, - возразила Эл.
- Ты его вознесла до идеального, а он стал смертным. Всю жизнь, мучаясь любовью к королеве, он так и не выдал своих чувств. Королева Алмейра в ее нервной наивности полагала, что он искренне ей служит из чувства великого долга. Он погиб с мыслью о ней. Бедняжка теперь и сама оказалась в той же роли. Она сгорит от любви к великому, который недостижим для нее. Какая милая история. Она выберет из двух смертей одну, и тем удовлетворил требования закона. Я могу поведать тебе, что станет с остальными. Я могу прочесть судьбу каждого. Кроме твой, - оговорился он, - твоя решается в эти мгновения. Ты не вовлечена в связи этого мира настолько, чтобы следовать его законам. Пока.
Он сделал паузу. Она длилась и длилась. На Эл его театральность не произвела действия.
- Ты не разбираешься в местных правилах жизни, но ты намерена выиграть состязание, иначе, зачем бы ты участвовала в нем. Сама не ведая, ты его уже выиграла. Один великий так не желает править, что решил избежать первенства любым путем. Но по пути он совершил непоправимую ошибку и будет наказан. А второй претендент вовсе не годится тебе в соперники, едва он переступит черту следующего мира, то станет добычей тех, кто умеет использовать силу великих, никто ему не может помочь. Эти миры уничтожили вас по одиночке. А ты им говорила: "Объединитесь". Кто из них слушал незначительного соперника. Твоя незначительность оказалась самым сильным оружием. Если ты выйдешь отсюда - победа тебе гарантирована, только для ее достижения тебе следует покинуть это место. Иначе, победителем станет Кикха. Заметь, лишь он один не возражал против твоего поступка. Твое поражение - его победа. Ты сама сделала ему одолжение. Твое покровительство смертным сделало тебя его орудием. Нет проклятия - нет его вины. По закону он должен стоять на твоем месте. Он виновник этой трагедии. Но что сделал этот великий? Лишь предпочел исчезнуть, оставив тебе исправлять свои ошибки.
- Так не бывает, за свои глупости каждый платит сам, - возразила Эл. - Не пытайтесь втянуть меня в дискуссию, я не стану обсуждать того, кого тут нет. Я уверена, что Кикха знает мое к нему отношение. Остановимся на этом.
- Остановимся. Время для бесед прошло, - заключил он.
И тут раздался предупредительный писк костюма. Энергия закончилась. Эл вздрогнула, потому что получила удар в грудь и вернулась в ту реальность, когда работали только ее человеческие чувства. От удара что-то впилось в грудь. Эл вспомнила о медальоне, спрятанном под одеждой.
- А теперь покажи свою истинную силу, воин, - добавил он и нанес второй удар сильнее первого.
Эл дрогнула, огни мелькнули. Она ловила равновесие, но соперник не стал ждать, пока она его обретет, и намеревался ударить еще раз. Эл увернулась.
Потом снова увидела хлыст в его руке. Огненная струя готова была рассечь ее пополам. Лязг меча. Эл выхватила оружие и наотмашь ударила по фигуре. Он метнулся в сторону и тоже ударил. Боль была обжигающей. Эл захрипела, превозмогая ее, и силясь удержать равновесие. Огни колыхались. Несколько ударов по спине крест накрест. Эл едва удержалась на краю. Огни наверху погасли. К боли от ударов присоединилась жгучая боль в груди. Медальон стал пылать. Эл не успела подумать почему, стараясь увернуться от настигавших хлыстов. С таким усердием они забьют ее до смерти. Ей пришлось присесть и опустить чашу. Огни погасли, стало темно, и ветер ворвался в зал с диким воем.
Она запаниковала, тут же выпрямилась, получив удар по ногам, крик боли вырвался из груди. Они теперь метили не просто в нее, а в чашу, намереваясь выбить ее из рук. Толи от боли, толи от бессилия в Эл вскипела ярость. Огонь в чаше полыхнул так сильно, что ее соперники отшатнулись. Она держала чашу у груди и не успела вытянуть руку. Пламя охватило голову. Она вдохнула пламя в себя, оно не было жарким, но потом тело стало гореть не только снаружи от полученных ударов, но и внутри, словно огонь разлился по жилам. Ей казалось, что она сама полыхнула факелом, что пламя охватило ее со всех сторон, снаружи и внутри. Голову до боли сдавило обручем. Рука сильно сжала рукоятку меча. Эл почувствовала себя другой. На ней опять была одежда. Она стала иной. Эл поняла, что она превратилась в ту, которую видела в зеркале на острове, которой так сильно испугалась. Но за этой иллюзией теперь скрывалась она сама, весь опыт, добытый в муках, оказался в ее распоряжении. Ей стал доступен каждый из соперников. А потом возникла жажда наказать их за те страдания, которые они причинили этим местам.
Эл выбрала первую жертву - своего собеседника. Что могло быть всего страшнее для него? Она мгновенно нашла ответ - потеря сил и способностей, коими он так гордился. Он понял ее и вышел из круга.