Перемена не испугала гостей, скорее вызвала удовлетворение. Эту силу они собирались испытать?
Эл подняла над головой чашу, огни под сводом вспыхнули, стих рев ветра. В тишине Эл различила, как от малейшего движения, звякает ее доспех.
Фигура главного повисла напротив дальше досягаемости ее меча. Она ждала реакции.
- За скромной фигурой смертного скрывается странник. Как и было предсказано. Тебя ждет смерть.
- Ждет, согласна, только вот никак не дождется. Не зли меня. - Эл махнула не мечом, а чашей, сделав рукой изящный круг. Огни наверху полыхнули. - Полагаю, это оружие тебе не по вкусу.
- Ты совершишь убийство? - его тон стал подкупающим, он знал о ее внутреннем барьере.
- Ради памяти Ладо, я это сделаю. Будете ли вы мучиться так же, как мучился он? Ваша смерть будет страшнее. Я заберу у вас силу и оставлю жить.
- Тебе не справиться с нами всеми.
- Проверим? - спросила Эл, и ее глаза недобро блеснули.
Меч был ее любимым оружием с самого детства. Друзья винили ее за то, что из тренировок Эл сделал культ, что в ее жизни этому оружию нет места, оно не применимо. Эл улыбалась и отвечала, что больше доверяет своей интуиции, чем доводам рассудка. Пять последних лет она не держала меча в руках, но теперь в этом состоянии вспоминать старые уроки было ни к чему. Совсем иная сила двигала ее телом, это лезвие стало продолжением ее руки, в нем собиралась энергия. Тело грелось и горело, огонь полыхал не только в чаше и под сводом, но в ней самой. Со стороны она виделась сияющим силуэтом, в котором едва угадывались детали.
Восемь сомкнули свой круг. Но любая попытка достать ее заканчивалась ловким взмахом оружия, с меча срывались снопы искр, поджигая воздух и раня соперников. Движения обеих сторон стали напоминать единый танец. Эл поворачивалась вокруг соей оси, мелькали силуэты восьми, она чувствовала атаку раньше, чем она начиналась. Эл вошла в раж. Один из соперников осмелев, приблизился и, получив косой удар, отлетел к стене. Круг разрушился, натиск ослаб. Пока они перестраивались, она не двигалась.
- Остановитесь! Довольно!
- Владыка! - Эл не узнала свой певучий голос.
За пределами круга стоял Он. Семь оставшихся отступили. Раненый ничком лежал у стены.
- Я приказал только испытать ее.
Эл опустила меч, сияние угасло. Она почувствовала боль внутри. Эл шумно, переходя на стон, выдохнула, но не опустила руки с чашей.
Владыка немного приблизился и внимательно ее оглядел. Его взгляд пронизывал. Эл сжалась от повелительного взора.
- Все будет как прежде, - произнес он. - Твое упорство достойно, той награды, какую ты просила.
- Я не просили никакой награды.
- Ты просила милости для города. Мой сын угрожал тебе тем, что я поставлю тебе условия, каких не было прежде. Темнота его глубока на столько, что он посмел так говорить обо мне. Пусть так считает. Город получит мое прощение. Ты познала силу храма, ты выстояла в нем бурю, но одно условие так и осталось не исполненным. Поторопись. Я не стану ждать вечно.
И все исчезло. Померк всякий свет. И Эл ощутила изнеможение. Большого усилия стоило ей вложить меч на место. В наступившей тишине, она вслушивалась в стук своего сердца, ощущая себя живой, но маленькой и обессиленной. Теперь не заснуть бы и не свалиться с постамента.
Глава 13
Кикха выпрыгнул из подземелья Матиуса и помог выбраться старику. Они были в пределах храма. Кикха, не дожидаясь Матиуса, пошел к выходу.
Буря миновала.
На площади вокруг храма было необычно светло. Кикха поднял лицо к небу, облака медленно расходились, и в прорывах виднелся блеск светила, он играл переливами на иглах башен дворца, на крышах городских домов.
Кикха обомлел. Он шагнул обратно в храм и натолкнулся на Матиуса.
- Подождем вашего брата и королеву или навестим ее сами? - спросил старик.
Кикха с трудом понял, что он говорит об Эл. ЭЛ! Он побежал по коридорам в глубь храма.
Матиус покачал головой.
- Он не желает видеть ее мертвой.
Он поспешил за великим, шаркая ногами, затекшими от сидения в подземном коридоре.
Воздух в зале был таким горячим, что Матиус едва дышал. Он вздрогнул, когда увидел ее. У нее было лицо такой белизны, точно она превратилась в самый белый камень. Чаша с огнем покоилась на ее вытянутой руке, и огни наверху горели совершенно ровно. Стояла она в той же позе, в какой они ее оставили, но одежда была растерзана, серые клочья валялись повсюду, а ее странная синяя кожа, которую она прятала под серой одеждой, зияла рваными длинными дырами, словно кто-то рассек ее во многих местах. Оружие осталось при ней. Матиусу было чему удивиться, но длилось удивление лишь мгновение, потом он испытал такую жалость, что едва не заплакал. Он не смог понять, жива ли она.
Она не пошевелилась, когда двое появились в зале, она вообще их не видела. Остекленевшие глаза смотрели перед собой.
Матиус с надеждой посмотрел на Кикху.
- Она жива? - спросил он тихо.
- Эл, - позвал Кикха.
Она не ответила. Тогда Кикха обошел вокруг, он приблизился к постаменту, и тут огонь в чаше полыхнул с такой силой, что великий отбежал к стене.
- Что это значит? - спросил он.
- Это значит, что она жива! - Матиус почти кричал. - Только она должна отдать огонь сама.
- Попроси ее, - приказным тоном сказал Кикха.
- Не могу. Королева должна принять этот огонь. Схожу за Алмейрой.
Матиусу не пришлось идти. В зал сами пришли Радоборт, Алмейра и Хети.
Радоборт кинулся к постаменту.
- Осторожно! - предупредил Кикха.
Радоборт не слушал его.
- Эл! Что с ней произошло?! Эл! Ты слышишь меня? - кричал он.
Кикха заметил, что на приближение Радоборта огонь не реагировал.
- Она должна отдать чашу, - подсказал Кикха. - Забери ее.
- Она шевельнулась! - воскликнул Матиус, заметив шевеление губ Эл. - Она говорит что-то. - Тихо! Тихо!
- Я помогу! - Хети с энтузиазмом ринулся к постаменту, но огонь в чаше угрожающе блеснул и Матиус, который был ближе, успел перехватить юношу.
- Не приближайся. Погибнешь. Королева должна взять чашу.
Настала очередь Алмейры, она замирала при взгляде на Эл и шла маленькими шажками, медленно и с опаской. Ее приближение огонь встретил новым всплеском.
- Не пойму в чем секрет. - Озадаченный Матиус посмотрел на Радоборта. - Ты один, кого он подпустил.
- Забери у нее огонь, - резко сказал Кикха. - Нужно снять ее оттуда.
- Прислушайтесь к тому, что она говорит, - предупредил Матиус. - Видите, ее губы движутся.
- Она говорит, что не может двинуться. Тело не слушается, - сказал Хети, который не сводил взгляда с бледного лица Эл.
Эл закрыла глаза.
- Потренируемся в ловкости. Радоборт лезь на постамент, раз это пламя принимает твое присутствие. Забери огонь и столкни оттуда Эл, - деловито предложил Кикха.
- Она же разобьется! - воскликнула Алмейра.
- Я поймаю ее, - недовольным тоном пояснил Кикха. - Ей придется с этим смириться.
Радоборт только сделал усилие, чтобы залезть к Эл, и пламя в чаше метнулось вверх.
- Да что же это! - не выдержал он.
- Так не получится, - заключил Кикха. - Эл, ты меня слышишь, дай любой знак.
Она открыла глаза и повела ими в сторону великого.
- Ты можешь опустить руку?
- Нет, - шевельнулись ее губы. - Не чувствую тела. Но я могу упасть.
- Упасть, - повторил Кикха. - Упасть. Хорошо, падай. Радоборт поймает чашу, а я тебя. Не вижу другого способа. Согласна?
Эл опустила веки.
- Наконец-то, она согласилась удостоить меня такой чести, - не сдержался Кикха. - Радоборт, ты готов?
Братья кивнули друг другу.
Алмейра прижалась к Матиусу.
- Я тебя поймаю, - еще раз повторил Кикха, - ты только чашу отпусти. Отпусти огонь, Эл, передай его Радоборту. Можешь падать.