Из ее тела точно вынули стержень, рука Эл качнулась, чаша полетела в одну сторону, а ее тело в другую. Радоборту пришлось менять позицию, он метнулся за падающей чашей, а Кикха будто знал где стоять, Эл как в колыбель упала ему на руки.
Алмейра бросилась к Кикхе.
- Эл. Эл! Что? Что с ней? - Алмейра схватила бледную руку Эл. - Она холодная. Здесь так жарко, а она холодная? Она умерла?
Глаза Алмейры наполнились слезами.
- Она спит, - строго сказал Кикха. - У нее мало сил, но умирать ей не придется. Если я правильно расценил ситуацию, она свое дело сделала.
Кикха направился к выходу, мимо еще не пришедших в себя свидетелей происшествия.
Радоборт сидел на полу с чашей на коленях, огонь тихо затухал в ней. Он заглянул наверх и удивился, что огни еще горят, они продолжали гореть даже после того, как потухло пламя в чаше. Потом он осмотрел пол. Внимание привлек лоскут от куртки Эл, он поднял его, осмотрел.
- Узнать бы, что тут произошло? - задал он риторический вопрос и поднялся.
Потом он протянул Матиусу чашу и пошел за Кикхой, ему было любопытно взглянуть на Эл при свете дня.
- А тебя не интересует, почему она отдала огонь тебе? - бормотал сам себе Матиус.
Он вышел из храма последним.
На площади собрались люди. Они не расходились. Увидев Кикху с Эл на руках, люди зашумели.
- Она жива. Жива, - успокаивала их Алмейра, проходя мимо. - Она спит. Она устала.
Кикха вышел с площади и зашагал в сторону дворца.
- Куда ты? - спросил у него Радоборт. - Дом Ладо в другой стороне.
- Я иду во дворец, - ответил Кикха.
- Да. Ее место там, - твердо сказала королева. - Я помещу ее на самом красивом балконе с видом на город. Пусть этот вид согреет ее сердце, когда она очнется. А пока, я стану ухаживать за ней.
- Ей достаточно покоя и новой одежды, - хмуро заметил Кикха.
Прошло три дня. Был вечер. Радоборт взирал на город с высоты верхнего яруса. Эти дни он настойчиво искал уединения. Он не интересовался тем, что творится в замке и за его пределами, он не удосужился узнать, что происходит с Эл. Он был убежден, что она вернется в прежнее состояние.
Алмейра первый день не отходила от спящей, потом Кикха отогнал королеву, напомнив о ее обязанностях правительницы города. Забот у Алмейры оказалась так много, что она не возвращалась во дворец до темноты, город был взбудоражен происшествием и переменами.
Этим вечером Алмейра сама разыскала Радоборта.
- Ты рано вернулась, - заметил он, едва девушка показалась из-за поворота.
- Не рад видеть меня? - спросила она и смутилась, не дождавшись ответа.
Она уже повернула назад.
- Постой.
Алмейра застыла в шаге, точно испугалась его слишком строгого тона. Радоборт понял, что она дальше не двинется, и подошел сам. Она повернула к нему лицо, он смог взглянуть в ее поразительные по красоте очи. Он ловил себя на мысли, что часто применял слово "красиво" к этому хрупкому и беззащитному существу. Эти дни он особенно остро осознал пропасть между ними. Он великий, сын владыки, а она смертная. Тогда почему его существо теперь трепещет в такт ее волнению?
На него накатила необычная волна. Он встал так, чтобы отрезать ей путь в галерею.
- Поговори со мной, - попросил он.
- О чем? - ее охватило еще большее волнение.
- О чем угодно. Только не уходи.
- Я была сегодня у большого храма. Мне сказали, что стена оказалась отстроена немного больше, чем ее успели соорудить наши строители. Матиус утверждает, что стену достроили вы.
- Это правда. Кикха поспособствовал.
- Тогда почему не раньше? Как странно вы вели себя. Она так нуждалась в вашей помощи, - говорила Алмейра с укором, преодолевая волнение.
- Мы соперники, а не союзники. Мы не действуем сообща. На то есть причины, которые тебе не нужно знать.
- Ты говоришь как великий. Всегда как великий.
- Я и есть великий.
- Твой закон велит тебе презирать смертных. Я понимаю.
Она склонила голову, и он не смог больше видеть этих глаз. Радоборт осторожно приподнял рукой ее подбородок.
- Я противен тебе? Ты презираешь меня?
- Я не могу судить.
- Но судишь.
Она закрыла глаза.
- Посмотри на меня, - попросил он.
Она распахнула веки, но взгляд был усталым и отсутствующим. Она посмотрела в его глаза и увидела в них сожаление. Он так смотрел, словно она могла дать ответ на его внутренние вопросы. Она осмелилась спросить.
- Что тревожит тебя?
- Будущее, - коротко ответил он.
- Ты видишь будущее, почему тогда ты тревожишься? - спросила она.
- Я знаю уход, а не будущее.
- Это печально, - вздохнула Алмейра и, наконец, смогла успокоиться.
- А ты не знаешь будущего? - вдруг спросил он.
- Только свое, - ответила она с грустью. - Я живу в рамках королевского устава, мое будущее теперь определено заранее. Горожане признали меня своей королевой и присягнули мне сегодня. Я буду править, точнее, учится править, пока не появится король. Я выйду замуж и должна буду дать городу наследника или наследницу. Так я проживу жизнь. А еще, я непременно напишу для нового архива историю моего рода и историю проклятия. Я назову ее "Легенды Алмейра". Язык будет походить на древний певучий стиль, которым говорили мои предки. Я единственная, кто помнит его. Книга будет сшита тем образом, о котором рассказала Матиусу Эл. Свитки будут собраны вместе и облачены в синие с тиснением, твердые пластины, чтобы листы не мялись и долго хранились. А еще я разыщу лучшего мастера и закажу ему великолепную статую. Я поставлю ее в храме. У статуи будет ее лицо. Она вернула к жизни не только этот город, но и меня.
- Это надежды, а не будущее. Ты ни разу не сказала: "по воле владыки".
- Мои мечты не противоречат законам этого мира, владыке не за что гневаться на меня, - ответила Алмейра.
- Ты осмелела.
- У меня есть достойный пример.
- Давай не будем говорить о ней.
- Отчего. Она притягательна для тебя. Кикха не отходит от нее и тебе это неприятно.
- Я не знал, что он рядом с ней. Мне нет до него дела. Сейчас мне нет дела до них обоих.
- Как печально. Ты не хочешь видеть окружающее. Тебе интересны лишь твои устремления. Великому нет дела до этого мира. Как традиционно. Эл сделала для города то, что должен был совершить один из вас, вы - слуги владыки.
- Что ты знаешь о великих?! - вспылил Радоборт.
Алмейра опустила глаза.
- Не гневайся на меня. Я понимаю. Я не смею судить. Я недостойна твоего внимания.
Она с печальным видом пошла прочь, в другую галерею.
Радоборт почувствовал неловкость, от собственной грубости. Боль иглами колола все существо Алмейры, она удалялась от него с этой болью.
Он обогнал ее и преградил путь.
- Постой. Прости меня.
- Я прощаю тебя, - кивнула она тихо и обошла его стороной.
Он проводил ее взглядом и догнал опять.
- На самом деле мне не все безразлично. Я жил в другой реальности, другими категориями. - Он помолчал, она снова обошла его. Он выкрикнул ей в след. - Правда ли то, что ты любишь меня?
Она вздрогнула и сжалась. Он снова приблизился.
- Правда? - переспросил он.
- Да, - тихо, с безысходностью в голосе ответила она. - Откуда ты узнал?
- Кикха объяснил.
- Ему можно верить, в нем говорит опыт.
Он взял Алмейру за плечи. Он хотел увидеть ее глаза.
- Скажи мне об этом. Скажи сама. Скажи. Пожалуйста.
- Я люблю тебя, - произнесла она, и ее глаза стали влажными от слез. - Зачем ты заставил меня сказать?
Радоборт смутился, он не обязан давать отчет.
Он не ответил. Она вдруг сказала:
- Забудь о моих чувствах. Ты покинешь этот мир и вернешься назад, туда, откуда пришел. Тебе льстит, что я влюбилась в тебя, тебя забавляют мои чувства, которых ты сам не испытываешь, ты ничего не знаешь об этом. Во мне нет той силы, чтобы удержать тебя. Пусть каждый исполнит свой долг.