В этот момент мобильный телефон директора заиграл мелодию из «Пиратов Карибского моря». Увидев, какой номер высветился, Николай Ильич сразу перестал быть ленивым и вальяжным и, внезапно посуровев, сказал Петру Семеновичу:
— Идите, у меня важный звонок. Про Китай мы поговорим потом.
Новое имя для города
Звонил Николаю Ильичу его старый знакомый — Борис Павлович Большов. Большов был уроженцем Большескотининска, а сейчас работал в администрации Президента России. Свою «малую родину» не любил ужасно, стыдился ее, именно он в свое время помог дону Санчо переименовать его в Лузервиль. Но в последнее время что‑то в душе Бориса Павловича по отношению к городу, в котором он родился, начинало меняться.
Особенно это стало ощущаться после того, как сам того не ожидая, он перевернул в Лузервиле все вверх дном, да так, что круги от этого дошли и до Москвы, послушавшись отца Аристарха. Борису Павловичу даже самому не верилось, что как рассыпавшаяся колода игральных карт полетели тогда и казавшаяся всемогущей Скотникова и непотопляемая Зоя Георгиевна, и многие другие влиятельные люди.
Он, честно сказать, опасался связываться с ними, несмотря на ту должность, которую занимал. Боялся он не столько их самих, сколько те силы, которые за ними стоят, а их опасность он сумел понять. Но почему‑то послушался отца Аристарха, вступил в казавшийся безнадежным бой, и неожиданно необычайно легко вышел из него победителем. При этом было ощущение, что он здесь лишь орудие — «бич Божий» — пришло ему тогда в голову.
Борис Павлович тогда на исповеди рассказывал отцу Аристарху многие свои грехи, а один тот сам напомнил: «Нехорошо вы сделали, что город так назвали». Большову в свое время казалось, что не просто хорошо, а очень даже круто — в отместку за все дурное, что он здесь пережил. А тут почувствовал, что действительно плохо… И вот сейчас сбивчиво рассказывал все это по телефону своему приятелю Николаю Ильичу. Он просил совета: как теперь назвать город? Ведь как его только уже не обзывали до Лузервиля: и Большескотининск, и Бериевск… Ведь переименование нужно как‑то исторически обосновать.
Николаю Ильичу все это было малоинтересно, и он предложил первое пришедшее в голову: «Назовите его Большой».
— Разве бывают такие названия? — удивился Борис Павлович.
— Значит будет. Тем более, считай, что в честь тебя — славного уроженца этого города.
— Да ну уж… — отмахнулся Большов, но предложенный Николаем вариант показался ему самым очевидным, и он удивился, почему самому ему он не пришел в голову.
Китай
Не успел Николай Ильич отключить телефон, как в дверь к нему постучали.
— Войдите, — устало сказал директор.
В кабинет прошмыгнул Петр Семенович.
— Мы что, разве не закончили? — обреченно спросил начальник.
— Нет, мы же про Китай и не начинали говорить. Вы сказали, что потом поговорим, когда вы освободитесь. А вы уже освободились…
Директор обреченно закатил глаза, затем подошел к шкафу и достал бутылку коньяка.
— Будете? — спросил он Петра Семеновича.
— Не откажусь.
Николай Ильич открыл бутылку коньяка, налил в пузатые фужеры примерно по двести граммов, достал вазочку с шоколадными конфетами, поставил все это на стол и сел напротив посетителя.
— Теперь я готов слушать про Китай, — заявил он, одним глотком осушив фужер и долив в него остатки из бутылки.
— Вы устаете, наверное? — участливо спросил главный научный сотрудник.
— Все нормально. Слушаю вас.
— Вы знаете, что результатом «холодной войны» можно назвать убедительную победу США, которые подминают под себя все больше так называемых «стран третьего мира». Советский Союз распался, Россия не имеет решающего влияния даже на Белоруссию. В самой России подавляющая часть молодежи выбирает американский образ жизни и мышления, зачастую в худших его формах. Однако на пути к мировому господству у США возникает новая и не менее серьезная сила в лице Китая. После смерти Иосифа Виссарионовича Сталина китайское руководство не увидело в лице Никиты Сергеевича Хрущева нового вождя мирового пролетариата и, более того, посчитало его предателем ленинских идей. У КНР начинают возникать свои имперские амбиции, в настоящее время, вероятно, связанные с Дальним Востоком. Являясь совершенно особым образованием, имея неограниченный людской ресурс и жесткую внутреннюю дисциплину, эта страна экономическими и иными методами все более расширяет свое геополитическое влияние. В то же время у США, после появления в Китае ядерного оружия, уже нет над ним реального превосходства.