– Ничего, ничего, - поспешно сказала Рэйчел. - Я иногда думаю о том, что чувствовала бы я, оставшись без Родины, без всего, что мне дорого, без Вас, без Тэдди, потеряв всё на свете, вынужденная бежать куда-нибудь в Рейкьявик и сидеть там, не в силах ничего предпринять…
– Это не так уж и фантастично, миледи, - усмехнулся Осоргин. - Это ещё вполне может произойти.
– Он уехал, чтобы этого не случилось. Вы ведь знаете это, так же, как и я, - грустно сказала Рэйчел. - Чтобы этого больше нигде, никогда не случалось!
– Вы верите, что у нас это получится? - тихо спросил Осоргин и стиснул зубы.
– Я верю. И вы должны верить, мой дорогой капитан, - Рэйчел вскинула голову. - Только так мы можем что-то сделать. Все вместе. Только так у нас появится шанс снова увидеть его здесь. С нами.
Она никогда не думает о себе, вздохнул Осоргин. Почти никогда. Или о нём, или о брате. О нас всех, о работе, о банке. И снова о нём, - все эти годы. И этот взгляд, - внутрь себя, и свет изнутри, такой свет! Заработав миллионы фунтов, каждый день находясь среди мужчин, которые… Она всё время думает о нём. Всё время. Конечно, если бы не он, ничего этого не было бы. И меня бы не было. Господи Иисусе, как ты посмел оставить её, мерзавец?!. Да, да, я знаю. Ты не мог поступить иначе. Ты уехал, чтобы защитить её, - и всех нас. Если бы не эта тряпка на троне сначала и не эта толпа вурдалаков в Кремле потом, у меня могла бы быть такая дочь, замирая от ярости, подумал Осоргин. Или такой сын! Толпа вурдалаков, русских и нерусских. Ну-ну, - а разве не русские столетиями торговали русскими, словно скотом? Разве не русские жгли за это русских, вешая и швыряя на вилы грудных младенцев?! Мы сами себя ненавидим. Что же удивительного в том, что случилось с нами, если мы сами так ненавидим друг друга?! Это же он сказал тогда, - Всевышний рассеял евреев не за грехи прелюбодеяния и мздоимства, а за грех беспричинной ненависти. И с нами Он поступил так же, только рассеял лишь толику нас. Может быть, чтобы когда-нибудь собрать нас снова. Господи, пусть у него получится. Прости нас, Господи. Мы опомнимся. Мы опомнимся и передавим всю эту нечисть. Клянусь Тебе, Господи. Прости нас. Прости Россию, Господи!
– Невозможно, дорогая, - Эдуард Восьмой взялся пальцами за виски. - Они найдут тысячу оправданий и поводов. Миллион отговорок. Понимаете, леди Рэйчел?
– А вы, милорд? Вы тоже будете искать отговорки?
– Вы же знаете, как я к вам отношусь.
– И я вас люблю, милорд, - просто сказала Рэйчел. - Вы это тоже хорошо знаете. Но дело не в этом. Всё изменилось самым трагическим образом. Вы не можете больше кивать на правительство. Когда начнётся война, британцы будут ждать поступков и твёрдости не от правительства, которому уже мало кто верит. От Вас.
– Вы даже не представляете себе, о чём вы просите, миледи, - нервно вскинул голову король. - Неужели вы думаете, они нам позволят?!
– Я верю, милорд, вы не станете никого спрашивать. Я - определённо не собираюсь.
– Рэйчел, дорогая…
– Меня сейчас абсолютно не интересуют крайне неотложные дела правительства. Я как раз очень даже хорошо представляю себе масштабы своей так называемой просьбы. Милорд, я прошу в действительности только об одном. Объявите вашу волю. Если британские джентльмены и настоящие мужчины, возглавляющие британскую нацию, желают и впредь оставаться мужчинами и джентльменами в глазах британских женщин, им придётся, наконец, научиться держать слово и выполнять обещания. И волю своего монарха. А кого и как они собираются при этом и для этого спасать - поляков, зулусов или евреев - мне всё равно. А если нет, - Рэйчел прищурилась, и Эдуард едва удержался, чтобы не поёжиться. - Если нет, милорд, - мы вместе с Её Величеством сумеем позаботиться о том, чтобы британские женщины узнали, кому они доверили свои судьбы и будущее своих детей. И джентльменам не поздоровится. Поверьте, милорд, всё именно так и будет.
– Как вы собираетесь их заставить?! После Мюнхена, после…
– Я вам объясню, милорд.
Когда Рэйчел умолкла, Эдуард, сгорбившись, снова сжал пальцами виски.
– Сейчас?! - простонал он. - Леди Рэйчел, да после всего, что вы мне изложили?! Сейчас?! Сейчас они хотят…
– Именно сейчас, - голос Рэйчел наполнился звоном, от которого у короля возникло чувство, будто ему за шиворот вытряхнули мешок со льдом. - Именно сейчас, потому что другого шанса у них не будет.
– Ну, хорошо. Вы хотя бы представляете себе…
– Отлично представляю. Мои люди работают над этой задачей уже почти месяц. И мы готовы.
– Готовы - к чему?!
– Встать на вашу защиту, милорд. Вы ведь не думаете, что я пытаюсь играть с вами?
– Нет, - вздохнул Эдуард. - Конечно же, нет!
– Тогда вам тоже предстоит приготовиться.
– Вы думаете, это совещание будет достаточным поводом спровоцировать их выступление?
– Не сомневаюсь ни одной секунды, милорд. Надо, с одной стороны, отобрать у них инициативу, а с другой - не позволить им догадаться об этом.