— Денис, всё в порядке. Не надо пены. Я буду в соседней комнате, с мечом наизготовку, готовый в любую минуту ринуться на твою защиту.
— С мечо-о-о-ом?! — Теперь глаза горели не гневом — неудержимым любопытством. Теперь Дашу невозможно было бы затормозить даже бронепоездом на путях. Ай да Гурьев, погладил он себя мысленно по макушке, ай да молодец. Знаешь, как человечка зацепить. — С каким мечом?!
— Самым настоящим. С двойным мечом. У него — или у них? — до сих пор не могу определиться, как правильно — есть имя: Близнецы. Клинки из метеоритного железа, рукояти и ножны — из кости ископаемого звероящера.
Не говоря больше ни слова, Даша метнулась в угол и с грохотом потянула из-под кровати фибровый чемодан с кожаными уголками.
— Ик, — сказал Шульгин. — Ик. Бл… Бл… Бл… Ой.
— Что стоишь столбом?! — вызверился на него Гурьев. — Помоги!
У него так и свербило в одном месте — позвонить в Москву и распорядиться: не насчёт бронепоезда, — нет, слишком хило, — а, по крайней мере, насчёт бронекавалерийского полка. Это — как минимум. А лучше — двух. Спасла только привычка к экономии сущностей.
Сталиноморск. 29 августа 1940
Встав в пять, Гурьев убедился, что дебютантка с компаньонкой мирно спят. Вчерашний ужин, с демонстрацией шедевров кузнечного искусства и резьбы по кости, затянувшийся чуть не до полуночи, основательно укатал обеих. Сделав гимнастику и дождавшись заспанного Шульгина, он выдал порцию инструкций и отправился на осмотр крепости, взяв с собой бинокль, очень мощный, бивший таким снопом голубовато-белого света — ослепнуть можно — фонарь, карту, план, фотокамеру, — и, конечно же, Близнецов. Подъём на вершину занял у него добрых полчаса, хотя и двигался он совершенно не с туристической скоростью. Оказавшись на месте, он принялся за дело.
Крепость показалось ему большой. Или, точнее, просторной. Стены и башни — как продолжение скал, на которых они были выстроены, — и странная, развернутая в открытое море фортификация. Нет, наверное, рисунок береговой линии в период постройки всё-таки существенно отличался от нынешнего, подумал Гурьев. А места тут и вправду навалом. Для всего. Так и назовём местечко — «Старая Крепость», решил он. Очень романтично. Соколиное гнездо. Он вышел на оконечность далеко выступающего над водой мыса, похожего на нос огромного корабля, и долго стоял, подставив лицо чувствительному морскому ветру и разглядывая округу в бинокль. А может, это нарочно так и было задумано, промелькнула у Гурьева крамольная мысль. Весь полуостров — как корабль, а тут — капитанский мостик. А что, с мифологией у пращуров было всё в полном ажуре. Могло, могло ведь и так оказаться.
Он обошёл стену по периметру, кое-где ощупал пальцами могучую кладку, рассчитанную даже не на века — на тысячелетия. Сделал несколько снимков «миноксом»[28], чтобы переслать их Городецкому. Съёмки с самолёта, рисунки, — всё это замечательно, но живые снимки куда более интересны. Да ещё цветные. Легенда гласила, что крепость выстроили сыновья Орея — Кий, Щек и Хорив, потом она была заброшена, потом её приспособили для своих нужд основатели города — греки, после греков — генуэзцы. Строили её точно не генуэзцы, для понимания этого даже поверхностных знаний в области фортификационного искусства было более чем достаточно. И не греки. Город-то вроде бы греки основывали, а назывался он почему-то Сурожеск, Сурожск, подумал Гурьев. Не греческое какое-то названьице, однако. Это вам не Сталиноморск какой-нибудь. Советы, комбеды, пятилетку в четыре года. Русская это земля, усмехнулся он. Гостям мы рады, гости нам не мешают, наоборот, просторно у нас, места всем хватит, но земля эта русская, от века русская, и море это недаром Русским от века звалось. Русская земля. И такой навсегда останется. Уж мы постараемся.
Это здесь, понял он окончательно. Это здесь.
Он вернулся в гостиницу, ополоснулся холодной водой, переоделся и позвонил в Москву.
— Ну, как? Посмотрел, потрогал?
— И посмотрел, и потрогал. Картинки сделал, отошлю фельдъегерской через час.
— Вот и молодец. И я взгляну.
— Это здесь, Варяг.
— Ты уверен, что всё совпадает?
— Даже самому не верится, — криво усмехнулся Гурьев. — Совпадает. Можем приступать.
— Добро. Строителей уже подрядили, скоро будешь гостей принимать.
— Ты мне человека нашёл?
— Быстрый какой. Подождёшь, других дел по горло. Занимаемся.
— Ладно. Новости?
— Какие у нас новости, — Гурьев почувствовал усмешку друга. — Собираемся.
— Значит, всё по плану, — он вздохнул.
— По плану, по плану. У нас плановое хозяйство. С жильём определился?
— Угу. Очень даже неплохо устроился.
— Рад слышать.
— Людей можешь высылать, — Гурьев назвал адрес.
— Срисовал, Гур. Завтра отправлю.
— Голос твой мне не очень нравится. Что там с «Вратами» у тебя?
— С «Вратами» хорошо, Гур. Без «Врат» — плохо.
— Я серьёзно спрашиваю.
— А я серьёзно тебе отвечаю. Они работают, как проклятые. И Капица, и все. Но ты же понимаешь, что это такое. А ещё — столько расчётов, что просто не справляются люди. Надо думать, как эту махину, вычислитель английский, хотя бы в корабль запихнуть.
28
«Минокс» (minox) — фирма, основанная рижанином, инженером Вальтером Цаппом, производившая первоклассную фотоаппаратуру, в т.ч. миниатюрную, с оптикой «Leica».