— Народ, как насчёт построить что-то подобное и у нас? — Наде тоже понравилось удобство, с которым устроились волгорцы.
— Согласен, — кивнул Маркус. — Тем более, что там мы сможем отдыхать от репеллента — глядишь, и экзема пройдёт.
— Только не стоит забывать, что мало построить здание, его надо ещё и заселить, — я указала на некрупных животных, тщательно следящих, чтобы ни одно насекомое не ушло.
Хозяева переглянулись, явно довольные нашей высокой оценкой.
— Теперь о деле, — прервала наше обсуждение Элла, доставая из свёртков мобильники и костюмы. Не спеша, кратко, но от этого не менее доступно и чётко объяснила нам их назначение и те функции, которые могут пригодиться в походе. Выяснилось, что насекомые избегают садиться на ткань одежды и не пытаются её прокусить. Кроме того, она позволяет человеку не выглядеть аппетитной добычей в глазах хищников. А вот просто от разгневанных или защищающих свою территорию животных не защитит, так что придавливать ос и пауков или наступать на змей, многоножек и скорпионов не менее опасно, чем обычно. Телефоны тоже оказались не так просты, как я ожидала. Кроме обычной связи, с их помощью можно звонить сразу нескольким абонентам, устанавливая таким образом связь группы мобильников между собой. Также они обеспечивают выход в интернет и возможность определить местонахождение другого аппарата или даже зафиксированной с его помощью точки на местности.
— На мой взгляд, двум парам волгорцев стоит остаться в лагере, — заметил Вадим после того, как инструктаж окончился. — Чтобы быть на подхвате, если понадобится помощь. Мало ли что случится: мы можем найти кого-то, кто нуждается в сопровождении до укрытия. Так не придётся поворачивать с полдороги, достаточно будет создать новую точку и передать её кому-то из вас. Не говоря уж о том, что и наши группы способны попасть в переплёт.
— Почему? — не понял Маркус. — Сами ведь говорили, что костюмы хищников отпугивают. Так что не думаю, что нам что-то угрожает.
— Не хищники, люди, — невесело усмехнулся сатанист. — Вместе выбраться отсюда мы можем только по морю, но и это почти нереально. А вот отдельные группы, семьи или личности вполне способны попробовать уйти.
— Возможно, они будут правы, — вздохнула я, вспомнив последние события.
— Мне не жалко, пусть делают что хотят. Только не за чужой счёт. А поскольку наличие защитных костюмов сильно повысит их шансы, возможно, найдутся те, кого не остановит совесть. Страха перед наказанием и подавно не будет, особенно если они собираются покинуть эти места. Поэтому я бы посоветовал всем группам быть настороже и не терять бдительности.
— В твоих словах есть резон, — кивнул Илья. — Мы будем настороже.
Быстро решив, кто куда направляется (мне с Вадимом выпало двигаться вглубь леса и чуть против течения реки), мы переждали солнечное затмение и вечернюю темноту до тех пор, пока она не развеялась лунным светом, попрощались с остальными и отправились в путь.
28 — раннее утро 29 ноября 1 года. Джунгли
Насколько реально найти две сотни человек, разбредшихся на многие километры в джунглях? Откровенно говоря, шансы невелики. Но и не так малы, как может показаться. Мы вряд ли сможем обнаружить тех, кто продолжает скитания или специально прячется, разве что случайно встретимся. Но таких — меньшинство. А если человек или пара выбрали место, остановились и обустроили лагерь, вокруг него должны быть следы цивилизации. Главное — не пропустить их. Именно по этой причине мы шли не слишком быстро и не по прямой, а по вытянутой в стороны синусоиде, часто останавливались и кричали в надежде, что кто-то отзовётся. Но всё равно за первый день мы с Вадимом не нашли людей и, когда приблизилась пора новолуния, устроились отдыхать.
— Это логично, — успокоила я в первую очередь саму себя. — Если люди уходили подальше от лагеря волгорцев, то их и не должно быть рядом.
— Согласен, — кивнул сатанист, связываясь с остальными и узнавая, как у них дела. Как выяснилось, пока удача сопутствовала только одной из волгорских пар. Пожелав успехов в дальнейших поисках, Вадим отключился и перевёл задумчивый взгляд на меня.
— Могу подежурить первой, — с готовностью предложила я.
Сатанист тут же согласился и, устроившись поудобнее, провалился в сон, то ли сильно устав за время перехода, то ли совершенно не опасаясь нападения с моей стороны, а скорее всего, и то, и другое. Мелочь, но всё равно приятно.
— Хочу прояснить ещё один вопрос, — завела я разговор за завтраком. — Вы, там, где нас посеяли, тоже (как и некоторые другие люди) сталкивались с агрессивными представителями моего вида и именно из-за этого решили, что мы враги?
— В том числе. А ещё посмотрели на цитадельских, — кивнул Вадим.
— Мои сородичи вас ограбили?
— Нет, мы не так беззащитны, как может показаться, — сатанист нехорошо усмехнулся, лёгкими движениями пальцев сгоняя насекомых со сладкого плода.
— А как они выглядели и как себя вели? Просто до Цитадели я вообще не встречала представителей своего вида… по крайней мере, живых. Поэтому до сих пор интересно, какие мы ещё бываем, — пояснила я.
— Я видел только одного. В принципе, он был похож на Марка, но чуть ниже, желтоглазый и с серебристо-серой шерстью. Сначала общение шло вполне мирно, а потом он как взбесился… — мужчина замолчал, погрузившись в воспоминания.
— Из-за чего? — подалась вперёд я.
— Это не важно, — резко ответил сатанист.
— Наоборот, очень важно! — возразила я, но собеседник только скептически хмыкнул в ответ. А что, если не скрывать, а поделиться теми сведениями, который удалось собрать? Может, тогда он согласится сделать ответный ход? — Во время сплава я узнала, что оборотни грабили не всё подряд, а именно технику, а ещё раньше, живя в джунглях, однажды натолкнулась на целое кладбище изуродованных машин и электроники. Надо понять, почему они это делали.
Вадим поворошил угли, выкатил ещё пару печёных папортофельных клубней (ближе к восходу папоротник снова начал их образовывать) и вздохнул.
— Значит, на кладбище изуродованной техники натолкнулась. Тогда, может, он и не врал, по крайней мере, не во всём… Ладно, если для тебя это принципиально — скажу. Мы познакомились с оборотнем, когда добывали пропитание в лесу, и вместе вернулись к костру. Прожили рядом несколько дней, после чего он захотел поговорить. Оборотень был возбуждён, рассказывал о том, что высокие технологии смертельно опасны, очень вредны, и все, у кого есть хоть что-то такое — враги. Призывал присоединиться к нему в святом деле зачистки леса от таких людей или, по крайней мере, к уничтожению их имущества. Ещё утверждал, что может почувствовать на расстоянии любую электронику, и её от него не спрячешь. Однако на вопрос о том, чует ли он кольца-определители, ответил отрицательно, хотя не думаю, что в них задействована примитивная технология, — мужчина грустно улыбнулся. — Оборотень заявил, что это необходимое зло, в отличие от остального. А взбесился, когда увидел, что у нас тоже есть электроника. Причём он так её и не почувствовал, поэтому мы были уверены, что и в остальном оборотень врал. Увидев телефоны, он тут же потребовал, чтобы мы их отдали или уничтожили, но, естественно, мы были против. В общем, мы отстояли свою точку зрения.
— И он так просто ушёл? — не поверила я.
— Он напал и был убит, — Вадим явно ожидал моей реакции.
— Был убит, — как эхо повторила я, вспоминая страшную находку. Тот, мёртвый сородич был пепельноволосым. Сколько он пролежал, прежде чем я его нашла? Несколько суток. Может, именно его убили сатанисты? Но тогда… — А вы случайно, когда с ним общались, не видели меня? Или, может, он сам что-то об этом говорил?
— Нет, не видели. Он говорил, что у него есть два друга-соратника по борьбе с техникой и её владельцами, но оба — мужчины его вида. А должны были видеть? — насторожившись, уточнил Вадим.
— Наверное, нет, просто единственный встреченный мной родич оказался полуразложившимся трупом с пепельного цвета шерстью, — сказала и тут же поняла, что это не ответ. Некоторое время пыталась выдумать нормальное объяснение, но быстро бросила бессмысленную затею и решила сказать правду. — За несколько дней до этого я болела, и сутки выпали из памяти. А через положенный срок родилась Рысь. Хотелось бы всё-таки узнать, кто её отец.