— Ладно, у кого не бывает, — улыбнулся физик. — Я сейчас вообще-то другому радуюсь. Вольно или невольно, но ты позволила нам сделать открытие. Масса тоже может изменяться, причём даже без глобального изменения веществ. Ведь Пантеру не раздувало, как шарик, и не сплющивало. Это удивительно! Ничего себе технологии были у керелей, — задумчиво добавил он.
— Ну, это и без флиграва очевидно, — пожал плечами Сева. — Межзвёздные путешествия, антигравитация, супер-телескопы…
— Пересадка разума в другое тело, — влез с комментарием Росс.
Я кивнула — этот факт тоже впечатлял меня больше, чем космические перелёты.
После ужина Маркус сказал, что функция управления направленными полётами точно есть, и как только он с ней разберётся, сразу же объяснит на доступном мне уровне.
На следующий день в Орден зашёл Марк. Предварительно оборотень позвонил, чтобы я спрятала подальше ещё слепых детей — опасаясь, что им может овладеть приступ безумия, из-за которого он кинется уничтожать наше потомство.
Мы тепло пообщались с гостевым мужем, поделились новостями (я — только теми, которые не являлись тайной племени или правительства). Марк рассказал, как сильно удивился, когда не испытал агрессии к присоединившемуся стерильному мужчине нашего вида. И что йети по характеру ему очень понравился: хотя и говорит прямо, иногда чуть ли не до грубости, но считается с чужим мнением. А главное — очень душевный и открытый человек: если не хочет что-то сообщать — так и скажет, если что подозрительным покажется или его обидит — тоже не станет молчать. Не нагрубит, а просто постарается сразу выяснить отношения. В результате конфликты заканчиваются, так и не начавшись.
Да и вообще, судя по всему, Марк пришёл в восторг от йети.
— Мне нравятся местные, — заявил этот идеалист и, заметив мой скептический взгляд, добавил: — По крайней мере, один — точно.
Потом речь зашла о том, зачем, собственно муж и пришёл в первую очередь — а именно, о проверке на наличие агрессии к собственным детям. Мы с Ильёй и Юлей крепко привязали Марка к дереву сплетёнными из травы верёвками.
— Теперь попробуй вырваться, — предложила я.
Оборотень немного подёргался, но безуспешно.
— Вроде бы крепко, — заметил он.
— Не факт, — отрицательно помотала головой я. — Это сейчас так кажется, а что будет, если вдруг ярость нахлынет? Мало ли, вдруг сможешь освободиться. Попробуй сыграть, что ты в бешенстве и вырываешься, ладно?
— Сейчас.
Марк ненадолго замолчал, а потом начал выкручиваться из верёвок. Сильнее, ещё сильнее, так что содрал кожу на руке и глаза начали наливаться красным.
— Хватит, достаточно, — сказала Юля.
Но оборотень не среагировал на слова. Он бился всё яростнее, потом издал низкий, внушающий страх рёв и напрягся так, что растительные нити всё же не выдержали. Марк освобождался резкими движениями, а мы быстро отступили, переглянулись и бросились прятать других детей. Очень похоже, что эксперимент пробудил очередной инстинкт, и теперь не факт, что оборотень сможет вовремя остановиться. Марк окончательно избавился от верёвок и угрожающе шагнул к людям, но тут же остановился и недоумённо оглянулся.
— Ты уже в порядке? — с опаской выглядывая из-за ствола дерева, поинтересовалась я.
Оборотень кивнул и потёр израненное о верёвку и кору запястье.
— Теперь — да. Сначала всё нормально было, но потом почему-то показалось, что это настоящий плен и вырваться надо, чтобы сохранить жизнь.
— Да уж, опасные вы люди, оборотни, — хмыкнул Росс.
— Но привязали мы тебя недостаточно крепко, — заметила я, подбирая остатки верёвок. — Хватит с тебя или ещё раз попробуем?
— Ещё раз, — подумав, решил Марк. — Только теперь получше приматывайте. И приготовьте, на всякий случай, копье какое-нибудь.
— Может, всё-таки не стоит? — забеспокоившись, засомневалась я. — Лучше не видеться с детьми, но в живых остаться, чем наоборот.
— Да нет, тут другое, — криво улыбнулся оборотень. — Я заметил, что сильная боль помогает взять себя в руки и выводит из бессознательного состояния. А если я опять взбешусь и верёвки окажутся достаточно крепкими — то вдруг не смогу остановиться? Тогда проткните мне ногу или руку.
— Ну ты мазохист, — поёжилась Юля. — А что, если вдруг серьёзно повредим?
— Стоп! — поднял руку Росс. — Именно боль или опасные раны в себя приводят?
— Насколько я понял — боль. А что?
— Тогда не нужно копьё, — улыбнулся зеленокожий. — Возьмём факел: от ожога боль очень сильная, а для жизни не так опасно.
— Идёт, — тут же согласился Марк. — Договорились. Связывайте.
— Самоубийцы, — проворчала я, но участие в опыте приняла. Ведь лучше, если получится со второго раза — иначе придётся пробовать снова и снова.
На сей раз мы не поскупились и истратили почти все верёвки, включая те, что остались в наследство от керелей. Дождавшись команды, Марк начал вырываться и снова впал в аффект. Однако на тот раз вырваться не получилось. Подождав несколько минут и убедившись, что оборотень связан крепко, Росс приложил к его голени факел. Сначала Марк взвыл и задёргался с новыми силами, но тут же успокоился.
— Спасибо, — благодарно кивнул он. — Будем пробовать?
Спустив из гнезда детей, я принесла их к отцу. Дала осмотреть и обнюхать. А потом, держа малышей близко к оборотню, стала ждать реакции, на всякий случай, приготовившись сбежать в любой момент. Примерно через полчаса мы пришли к выводу, что Марк не реагирует агрессией на собственных детей, а оставлять его связанным дольше нельзя — могут возникнуть проблемы из-за нарушенного кровообращения. И почти сразу же обнаружили, что часть верёвок придётся разрезать — слишком сильно затянулись узлы. Только два шнура из начальных вещей пощадили и ещё долго развязывали руками и зубами.
— Жаль, что верёвки пропали, — посетовала Вера, выбирая наименее пострадавшие самоделки.
— Странно, что реакции никакой не было, — задумчиво потянул математик, наблюдавший за экспериментом.
— Почему? — удивилась я. — Это же его дети, так что логично предположить, что к ним агрессии не возникнет.
— А, ну да, — кивнул Игорь. — Это его дети, — повторил он, сделав едва заметное ударение на втором слове.
Мы с Юлей переглянулись. А ведь математик заметил то, что я упустила из виду. И дал нам намёк, не раскрывая тайны. Если мы не родственники своим детям, а лишь инкубаторы, то почему не просыпается детоубийственный инстинкт? Получается, что либо керели предусмотрели замену естественной защите, либо пусковой механизм включает что-то иное, либо инстинкт определяет степень «родства» не тем образом, который мы предполагали. Впрочем, это сможем выяснить только, когда будет с чем сравнивать — то есть, дети вырастут и заведут собственное потомство.
А пока мы просто порадовались, что приступов агрессии нет. Потом я уложила малышей в люльку-корзину, накрыла плетёной крышкой (хотя они были ещё слепыми, но иногда норовили полезть вверх) и вернулась к мужу. Мы ещё немного пообщались, обсудили имена детей (Лев и Лиза), Марк поиграл с Рысью, а потом ушёл обратно к своим друзьям. Но мы договорились, что он возведёт простой дом-шалаш в паре километров от Ордена. Так мы сможем видеться без риска выдать тайны племени. А иногда даже, если вдруг захочется, проводить рядом по несколько дней.
10 — 35 апреля 2 года. Орден
Несмотря на то, что политическая ситуация у свободных более или менее стабилизировалась, работы меньше не стало — просто теперь она лучше соответствовала той, которую посвящённые когда-то декларировали. Раз в несколько дней в Орден приплывал волгорец за очередной партией репеллента. Одновременно он привозил заказанные нами малопортящиеся продукты, прочие нужные дары леса и стройматериалы. Кстати, сначала в правительстве разгорались довольно серьёзные споры насчёт баланса: каждое из племён, пусть и не сильно, но пыталось повернуть ситуацию в свою пользу, а также высказывались подозрения, что другие действуют аналогичным образом. Но потом выделилось трое (по одному от каждого племени) тех, кто согласился подводить баланс и рассчитывать так, чтобы ресурсы распределялись по справедливости. В первое время после того, как появилась экономическая троица, возникло ещё несколько споров, но потом мы убедились, что арбитры отлично справляются со своей ролью, и только иногда уточняли, почему они оценивают некоторые действия либо материалы выше или ниже ожидаемого. Из орденских представителей задачу согласования взяла на себя Света — за что мы с Ильёй были очень ей благодарны.