— Игорь знал, — повторил химик, задумчиво глядя в огонь. — Он подталкивает нас к какому-то выводу, пытается заставить нас что-то увидеть. Что-то, что упустили.
— Почему тогда не скажет прямым текстом? — недовольно проворчала я и резко замолчала, поняв, в чём может быть причина такого поведения.
Когда-то математик не хотел раскрывать свои подозрения по поводу серьёзных побочных эффектов от использования мучений, опасаясь, что без доказательств от его слов банально отмахнутся. Но тогда он хотя бы что-то сообщил прямо. А теперь этого нет. Но и в то, что совпадение случайно, не верится.
— Он что-то подозревает, но не может доказать, — сделала очевидный вывод я.
Но что? На этот вопрос ответа не было. Зато кое-что другое не вызывало сомнений. С самого начала знакомства жены Дета показались мне глупыми влюблёнными женщинами. И за всё время жизни в одном племени это впечатление только усиливалось. Поэтому услышанное огорошило, как ударом по голове. Не верилось, что речь идёт о тех же самых женщинах. Вообще не верилось.
Впрочем, к такому начальному поведению их могли вынудить обстоятельства. Если они оказались в лесу одни и вынуждены были выживать без помощи мужчин… Хотя нет, всё равно не сходится. Удун говорил, что они вели себя активно и предприимчиво. Да и вообще, я даже представить не могу, чтобы жены Дета, эти беспомощные домашние хозяйки, вместо того, чтобы улепётывать со всех ног, шли на хищника. Если же на самом деле они весьма решительные и самостоятельные, то зачем притворяться? Или они не притворяются? И почему эти женщины постепенно становятся всё тупее и тупее?
— Надо поискать людей, которые были с ними знакомы до начала сплава, — предложил Илья. — Очень надеюсь, что хотя бы пара таких найдётся.
Я потёрла лоб и кивнула. Почему вдруг нормальные женщины превращаются в подобное? Вопреки мнению жены удуна, я не верю, что любовь способна совершить настолько глобальные изменения. Ладно если бы на время — на месяц или два, а потом первая влюблённость должна была схлынуть и проявился бы настоящий характер. Но этого не случилось.
— Дет ведь психиатр, — вслух подумала я. — Может, он их загипнотизировал?
— Он это вообще умеет? — недоверчиво поинтересовалась Вера.
Я пожала плечами.
— Ещё надо проверить, действует ли на нас-нынешних гипноз — ведь мы сильно отличаемся от людей.
— Надо бы, да где найти такого специалиста, — грустно усмехнулся химик. — Но если Дет…
Илья не договорил. Но и без этого было понятно, что он имел в виду. Если Дет действительно каким-то образом подчинил себе нормальных людей, то он совершил преступление. Думать, что наш лидер может быть преступником, не хотелось. Зато теперь причина, по которой математик отказывался говорить прямо, очевидна и уже не вызывает вопросов.
Поиски не увенчались успехом. Зато удалось выяснить, что женщины сошлись с Детом почти сразу же по прибытию в лагерь и почти ни с кем не успели познакомиться. А ещё мы узнали, что первую ночь они провели по соседству с ещё одним одиночкой и показались ему весьма недоверчивыми и подозрительными.
— Уверен, что у них были неприятные встречи не только с троллями, но и с людьми, — поделился удун.
А уже на следующий день троица познакомилась с Детом.
Подумав, мы пошли другим путём и быстро выяснили, что люди, жившие неподалёку от нашего лидера в царском лагере, удивлялись, какие у него покладистые, мирные жёны. И даже завидовали.
Вот теперь у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что дело нечисто. За сутки-двое не получится влюбить в себя так, чтобы глобально изменилось поведение. Особенно — одновременно троих подозрительных и наверняка хлебнувших горя человек.
— Дет упомянул, что его жёны больны, — задумчиво потянула Вера. — Если бы он был тому причиной, то зачем привлекать лишнее внимание?
— Может, потому, что мы бы уже и сами догадались со дня на день, что с ними не всё в порядке? — предположил Илья.
Я кивнула:
— Если бы не зашоренность, не моё предвзятое отношение к этим женщинам, то я бы заметила, что у них серьёзные проблемы. Задним числом понимаю, что признаки уже нельзя было не заметить. Так что, с этой точки зрения, Дет вполне мог «подстелить соломки», чтобы на него не пали подозрения. Эх… если бы не моя предвзятость…
— Наша, — твёрдо поправил химик. — Не только твоя, а нас всех. Я ведь тоже понимаю, что должен был заметить изменения раньше.
— Но тогда Дет совершил ошибку, — вмешалась Вера.
Мы недоумённо на неё посмотрели.
— Муж, человек, который привязан к жёнам и общается с ними постоянно, а не старательно игнорирует (как поступали мы), должен был заметить патологию раньше.
— Он же говорил, что давно видел. Что не так? — поинтересовалась я.
— А ты сама подумай, — неожиданно зло предложила Вера. — Если бы я или Сева или ещё кто-нибудь заметил странные изменения за близким себе человеком, да не где-нибудь и когда-нибудь, а здесь и сейчас. Сейчас, когда постоянно появляются новые опасные болезни, когда любая мелочь может оказаться важной и спасти жизнь или погубить.
Я резко вздохнула. А ведь она права! Если бы Дет был ни при чём, то заметив малейшие симптомы, он бы о них сообщил. Ведь лидер не дурак и тоже, как и все остальные, очень боится болезней. Тем более, что у его жён не только поведенческие, но и физиологические отклонения есть. Да даже бы и только первое — всё равно любой бы поднял тревогу. Для молчания нужны основания. Например, знание причины, которая вызвала болезнь. Хотя…
— Единственным оправданием может служить отсутствие у Дета доказательств нарушений, — заметила я.
— Не подходит, — резко возразила Вера. — Иначе он бы не сообщал при появлении на теле его жён любого непривычного, подозрительного пятна, высыпания или даже изменения их запаха. Ведь это тоже может быть не признаком болезни, а, например, банальной грязью или реакцией на съеденное.
— Оправдание, но очень слабое, — Илья отогнул ветку дикого лешего, под которыми мы расположились на отдых и встал. — Надо связаться с сатанистами. И поднимать тревогу.
Мы молча кивнули и тоже выбрались из кустов. Если наш лидер является преступником, то надо принимать срочные меры. Но даже думать о таком варианте нет никакого желания. Дет был мне другом и вызывал симпатию… в отличие от его жён.
14 апреля — 15 ноября 4 года. Орден — земли свободных
Сатанисты попросили не спешить сообщать остальным, но не стали затягивать решение и тут же отправились к нам в селение. Мы с ними встретились вечером, неподалёку от Ордена, и только тогда Вадим связался со Светой, чтобы сообщить о необходимости срочно изолировать семью Дета и о том, что для этого может понадобиться помощь остальных посвящённых.
— «Дет после обеда на охоту ушёл. Ещё не вернулся», — сообщила коллега по правительству.
Посовещавшись, мы все вместе заявились в Орден, чтобы подождать там. В принципе, появление сатанистов не представляло из себя что-то особенное и не должно было вызвать подозрений.
— У нас неприятные новости о некоторых свободных, — сказал Вадим истинную, но вводящую в заблуждение, правду. — Надо обсудить со всеми. Вдруг найдём выход.
Сева сбросил Дету сообщение «У нас гости. Есть важные новости», после чего мы сели ужинать.
Лидер не вернулся и к вечернему затмению. После нескольких безуспешных звонков мы поискали его мобильник — он находился достаточно далеко от Ордена, но медленно приближался.
— Наверное, ему сейчас не до того, чтобы болтать, — решила я. — Слишком занят.
Дет не спешил перезванивать, из-за чего мы начали волноваться. Тем более, что через некоторое время мужчина свернул в сторону от дома.
— «Он мог понять, что его подозревают?» — по внутренней связи поинтересовался Вадим.
— «Не уверен, но вполне возможно», — ответил Илья.
Сатанист решительно повернулся к остальным посвящённым:
— Раз Дет не спешит появляться, то обсудим ситуацию с вами. Начинайте, — кивнул он нам.
Инициативу принял химик. Он зашёл издалека. Рассказал про странную просьбу Игоря (тот виновато улыбнулся, но весь остальной рассказ сидел довольный, как наевшийся удав), про слова удуна, про необычное поведение детовских жён и то, что их характер резко изменился после встречи с Детом. А потом передал комментарий Веры про подозрительное поведение лидера и наши предположения.