— Мы покажем дорогу, — неуверенно буркнула женщина.
— Безопасную, такую, по которой шанс дойти, а не погибнуть, достаточно велик?
— Дорогу покажем, и хватит! — вспыхнула она. — Может, ещё и вещи за вас донести, накормить и ноги помыть?!
— Всё с вами понятно, — потянула я. — То есть вы считаете, что ослабленные изматывающим переходом, или вообще умирающие люди смогут вести войну. Просто великолепно! Вам хочется переложить ответственность на других, загрести жар чужими руками. Вы не помогли никому из людей — а ведь имели для этого возможность. Не предупредили, даже когда многим грозила смерть, не подсказали решения тем же цитадельским. Вы просто струсили. Испугались, что вас не послушают, что раскроют… или что спросят, откуда такие знания? Непонятно только, почему во время эпидемии не остались в стороне. Или это в качестве маскировки? Хотя да, всё сходится — вы просто боялись, что если отсидитесь, по головке за это не погладят. А на самом деле вам было глубоко плевать на заболевших. И на их детей. Вы ведь ни разу даже не подошли и не помогли младенцам… и не врите! Наверняка вы знали способ их спасти — но ведь собственная безопасность важнее. Ах, ужас какой, обвинят в том, кто вы на самом деле! Уважать не будут! Нет уж, лучше помолчать — а дети что? Детей новых нарожают.
Уриасары молчали, Щука прислала краткое «не останавливайся» — из чего я сделала вывод, что хотя бы часть обвинений справедлива.
— И сейчас не говорите ничего полезного и не даёте нам никаких преимуществ перед возможными врагами. Вот только интересно, почему? — поймав неожиданную мысль за хвост, я поспешила её высказать: — Хотя предположить можно. Вы либо сами ничего не умеете и почти всё ваше «могущество» основано на том, что получили от других керелей, победителей, либо вам запретили передавать знания, умения или технику. Хотя одно другому не мешает, правда? Тогда к чему была ещё одна ложь? Если вам запретили и если вы не осмеливаетесь или не способны нарушить запрет — то должны понимать, что за вами следят ничуть не меньше, если не больше, чем за нами. Нам, по крайней мере, никто не приказывал молчать, не запрещал помогать друг другу и использовать вещи или умения так, как мы считаем нужным. Мы в трудном положении, но свободны. Вам же милостиво позволяют играть, но не более. И вообще, вы не думали, что именно вы, вы, а не те, кого вы ненавидите, пытаетесь начать войну? Именно вы провоцируете… или это цель такая? Вы специально! Мы нападём — и нас можно будет уничтожать с чистой совестью. Ведь это мы будем агрессорами, мы развернём противостояние. Это вы хотите снова пойти тем путём, который приведёт к гибели!
— Неправда! — не выдержал потока обвинений уриасар. — Если вы не уничтожите их — они уничтожат вас! Вы должны напасть сейчас — пока наследники керелей ещё не готовы!
— Неправда? — криво усмехнулась я. — Ты тупо повторяешь, что они-де нас уничтожат. Но вашим врагам куда больше веры, чем вам самим. Они пытаются возродить все наши виды, а не только свой. Они дали нам то, что мы просили, хотя и в определённых пределах. Они ответили на наши вопросы. Да, керели жестоки: многие из людей и йети — погибли. Впрочем, новые эльфы тоже не в шоколаде — иначе откуда столько троллей? Керели безжалостны, но честны и не тупы. Они не скрывали неприглядную правду — просто мы не всегда сумели её увидеть. Да и вообще, если как следует подумать, победители дали нам новую жизнь и пусть небольшой, но шанс. А что дали вы? Ничего, кроме пустых распоряжений, да ещё и таких, которые как раз приведут к гибели… Почти ничего, — вынужденно поправилась я, поняв, что однозначное суждение несправедливо. — Вы помогли во время эпидемии… но не более, чем помог бы любой другой человек, оставшийся на ногах. Но не предупредили, что плыть дальше опасно… и даже поддержали идею продолжать путь. А ведь наверняка знали, что там. Хотя, может, и не знали… и не подумали приложить хоть какие-то усилия, чтобы узнать!
Я сделала паузу, чтобы отдышаться и мельком глянула на мыслечтицу.
— «Очень хорошо, продолжай», — прислала она.
Но запал уже прошёл. Зато появились сомнения в своей правоте (как обычно) и даже чувство вины. Я редко когда так жестоко на кого-то нападала. Вроде бы и высказала всё, что думала, но облегчения это не принесло. Откат оказался противным, мерзким… сама себе неприятна. К тому же, на поспешные суждения вполне могли повлиять эмоции. Да что там могли — повлияли без всякого сомнения. Зачем вообще в это ввязалась?
— «Не могу больше», — призналась остальным. — «Выдохлась».
Эстафету принял Вадим. Если я обвиняла, он задавал вопросы. Как всегда, холодно и безлично, но поднимаемые им темы были такими, что вряд ли били меньше прямых обвинений. По крайней мере, уриасары не выдержали долго.
— Ну и пропадайте, раз лень задницу с насиженного места поднять! — рявкнул мужчина. — Мы уходим!
Они встали, взялись за руки и посмотрели куда-то наверх. Застыли на несколько секунд, потом переглянусь и направились прочь из Штаба.
— Ну и куда вы так спешите? — не удержался от вопроса волгорец. — Других на бессмысленную войну посылать?
— Не ваше дело, предатели! — огрызнулась женщина.
Я вздрогнула: в её голосе отчётливо слышался страх. Почти паника. Странно, вроде бы для этого не было никакого повода. Мы не нападали, не угрожали расправой, не преграждали дорогу… Что случилось?
— И не пытайтесь нас преследовать, — добавил мужчина, заметив, что мы тоже встали.
После этих слов стало ещё менее понятно. В прошлой его фразе звучал гнев, ярость, обида — но не страх. А теперь он есть, пусть и менее заметный, чем у партнёрши.
— «Что случилось?» — поинтересовалась у Щуки.
— «Точно не знаю — контакта уже нет», — ответила она. — «Но подозреваю, что что-то не сработало… или сработало не так, как они ожидали».
Мы обменялись понимающими взглядами. «Что-то» — это явно не провал попытки начать войну.
— «Транспорт!» — уверенно констатировал волгорец.
— «Может, он отключается, если кто-то есть рядом?» — неуверенно предположила я. — «А они об этом не знали?».
— «Работает», — тут же опровергла предположение мыслечтица. — «Видела в воспоминаниях».
Вот теперь и мы занервничали.
— «У кого-нибудь есть возможность блокировать… что там надо?» — с надеждой спросил волгорец.
Но увы, все ответили отрицательно. Остаётся одно из четырёх: либо уриасары не врали и об их действиях узнали только сейчас — и сразу же перекрыли доступ, либо в этой местности есть какие-то аномалии, создающие помехи, либо транспорт сломался, либо вмешалась некая третья сила. Увы, но Щука уверенно опровергла первый вариант — победители точно и раньше знали, что их телепортацией пользуются… и даже предостерегали о необходимости соблюдать осторожность, думать, куда перемещаться. Второе предположение откровенно слабое, ведь, хотя аномалий здесь очень много, но наша техника, даже сложная и тонкая, ни разу не барахлила. Кстати, и с поломкой версия не особо подходит — доставшиеся в «наследство» приборы уже много лет окружающий мир испытывает на прочность — а ничего, работают. Получается самый вероятный вариант — последний. Но тогда…
— Их надо остановить, — внезапно сказала сатанистка.
— Третью силу? — не поняла я.
— Нет, уриасар.
Вадим кивнул и сатанисты отправились вдогонку.
— «Почему?» — спросила я по связи.
— «Если они не смогут уйти, то вполне вероятно, начнут баламутить народ. Или захотят отомстить», — пояснил Вадим.
— А ведь он прав, — заметила Щука.
— «Мы пойдём поверху. Куда надо?» — поинтересовалась я и, уточнив координаты одного из жучков, мы тоже двинулись в сторону уриасар. Как, впрочем, и остальное правительство.
Керели не обрадовались погоне. Более того, теперь даже мужчина не мог скрыть панику.
— Стойте! — окликнули их сатанисты. — Мы не будем нападать — но надо поговорить. Можем даже не приближаться.
Эти слова будто подхлестнули уриасар — они бросились наутёк. Мы — следом. Увы, преимущество оказалось у них: несмотря на хорошую физическую форму, мы не могли игнорировать колючие кусты — тогда как пришлым специфика одежды это позволяла. Мы отставали медленно, на некоторых участках сокращая расстояние, но потом снова уступая.