Я заморгала, мучительно пытаясь понять, о чём говорит собеседница. При чём тут вообще религия и секты? А потом рассмеялась: мы уже свыклись с названиями племён и не воспринимали их как что-то необычное или сомнительное.
— Стоп, — взмахнула руками, слегка покачнувшись на ветке. — Успокойся. Сатанисты — не сектанты. Это просто название племени. У сатанистов есть чёрные антимоскитные балахоны, во время сплава по вечерам они сидели в них вокруг костра и иногда даже пели. Так и прилипло прозвище, которое потом переросло в официальное название. К моему племени тоже прозвище «посвящённые» пристало, сократившись от начального «посвящённые в упрямство» — так что теперь, и нас в секту записывать?
— Хорошо, если это только названия, — женщина слегка расслабилась, но настороженность осталась. — Но кто вас знает. От людей всего можно ожидать. Они же… — Яна привычно покрутила пальцем у виска.
— Йети тоже того, — обиженно повторила я её жест. — По крайней мере, с точки зрения людей. Да и мне раньше часто так казалось, — добавила уже тише.
— Это мы-то ненормальные? — недоверчиво уточнила собеседница.
Подумав, я решила открыть часть прошлого и рассказала о приступах необоснованной агрессии, жоре и, немного помедлив, даже о непреодолимом сексуальном инстинкте.
— Странно, — удивлённо почесала лоб Яна. — Нет, инстинкты у йети, конечно, сильные, но чтоб до такой степени у кого-то было — не помню. Может, это именно с тобой что-то не так?
— Не только со мной, — помотала я головой. — С другими тоже как минимум жор был — Марк рассказывал. Возможно, там, где нас высадили, местность лучше подходит для людей, но хуже — для нас. И в результате такая реакция.
— Может быть, — согласилась оборотница. — Но тогда ситуация ещё хуже — выходит, мы способны жить не везде. Или, по крайней мере — не везде так хорошо. Но не переводи тему. Мы говорили о тех людях, с которыми ты знакома. Всё-таки, если есть возможность, передай им то, что я сказала, — женщина на мгновение замолчала, а потом хлопнула себя по лбу рукой. — Да, кстати, у бандитов мы нашли телефон, вроде бы от кого-то из ваших. Сумеешь им воспользоваться, если я принесу? А то решать надо быстрее, люди ждать не будут.
Я благодарно склонила голову… и согласилась. Не потому, что нуждалась, а чтобы потянуть время, остаться одной и успеть посоветоваться.
— Не уходи далеко, я постараюсь вернуться как можно быстрее, — пообещала Яна и, высвистев детей, отправилась к запретной для меня территории другой оборотницы.
Дождавшись, пока она скроется из виду, я переслала запись разговора, но пока не всем, а только своим, чтобы посоветоваться. Встреченные сородичи одновременно и привлекали, и пугали.
Ночь 6–утро 7 марта 2 года. Джунгли у запретной зоны
— Мы не уйдем, — подумав, прокомментировала Света. — Если бы идея была реальной — одно дело, а вот так, сломя голову, бросаться в море никто не захочет.
— Согласен, — поддержал её Илья. — Думаю, эту же запись надо переслать и остальному внутреннему кругу. А ещё я буду настаивать, чтобы до неё допустили наших врачей.
— Думаешь, они смогут помочь йети? — с сомнением покачала головой я.
— Уверен, что она будет полезна врачам… а что до прочего — там увидим.
Поскольку остальное правительство не возражало против предложения разрешить посвящённым пользоваться полученными записями, я переслала информацию Россу. А потом мы приступили к обсуждению. Все сошлись во мнении, что бросать насиженные места и пускаться в новое путешествие — не выход.
— Тем более, даже если нам удастся пересечь море, не факт, что там окажется лучше, — заметил волгорец. — Думаю, мы должны передать предложение всем, кто рядом — и пусть сами думают. Но сомневаюсь, что кто-то решит уйти.
— И что успеет, если решит, — добавил Илья. — До заката осталось три дня, потом будет не до походов. А если кто-то пойдёт, то ему ещё все время делать остановки и искать прусов придётся. Нет, даже если желающие найдутся, то они не успеют присоединиться. Разве что отплытие задержится.
— А я вообще не думаю, что об этом предложении стоит рассказывать остальным свободным, — выразил мнение второй волгорец. — Особенно учитывая, что присоединиться к отплывающим они всё равно не смогут.
Я удивилась такому единодушному решению остаться: ведь для людей эта местность действительно очень экстремальная. Но потом поняла, что они просто не хотят рисковать ещё больше.
А вот поведение Яны, её прямота и настоятельный совет насторожили всех.