Эти места вообще не слишком приветливы к людям, но самыми актуальными, самыми страшными угрозами оставались две: многочисленные болезни и гнус (под этим словом мы теперь понимали не только кусачих насекомых, но и других членистоногих, червей, кровососущих птиц, млекопитающих, рептилий — в общем всех мелких животных, которые покушаются на человеческое тело). Все средства, которые пока есть — только полумера. Они помогут свободным продержаться какое-то время, может, даже несколько лет, но потом люди всё равно погибнут. По крайней мере, пока статистика не на нашей стороне: к настоящему времени нас стало меньше, чем было сразу после окончания сплава. И это несмотря на то, что появляются дети, и не в таком уж малом количестве. Пусть даже сейчас нам удалось сократить потери, но мы всё равно в минусе. Да и смертность среди младенцев, по словам Нади, большая. Гораздо выше, чем при сплаве до болотной лихорадки. Ведь опасностей, угрожающих беспомощным детям, очень много, и родителям трудно, если вообще возможно, уследить за всеми.
Отчаянно зевая во время своего дежурства, я забросила в рот ещё одного жареного таракана и начала причёсывать волосы. Сегодня они лезли гораздо сильнее, чем обычно. Несколько раз очистив расчёску, раздражённо дёрнула себя за прядь… и она легко, без малейшей боли, выдернулась. Запустила пальцы в шевелюру, потянула — и вот уже голова лысая, а волосы лежат бесформенной горкой.
С чего вдруг им выпадать? Вроде не пугалась, чтобы так отбрасывать. И тут меня осенило: а не может ли облысение означать, что рядом есть другая фертильная женщина моего вида и из-за этого я становлюсь стерильной? Какие должны быть симптомы, кроме облысения? Раздражительность и непереносимость сородичей своего пола. Ну насчёт сородичей не знаю, не видела, а вот повышенной нервозности за собой не замечала. Наоборот, теперь, после того, как хотя бы одно настоящее лекарство нашли и с эпидемией справились, настроение отличное. Не сходится.
Похлопав себя по лысине, прислушалась к самочувствию. Ничего подозрительного. На всякий случай смерила температуру — нормальная, около тридцати восьми градусов. Ещё немного подумала и решила не волноваться раньше времени. Но остальным посвящённым всё-таки сообщила: вдруг облысение окажется ранним симптомом какой-то болезни.
После полудня позвонил Марк и взволнованно сообщил, что у него тоже выпали волосы. Раздражительности он за собой тоже не заметил и самочувствие осталось хорошим. Стерильного сородича, который ходил с мужем и друзьями, внезапное облысение обошло стороной. Связавшись с Щукой (знакомой из йети) я выяснила, что ничего подобного йети раньше не наблюдали.
А через пару дней и у меня, и у мужа почти по всему телу начала расти шерсть — из чего мы сделали вывод, что всё-таки стали стерильными. Но изменение произошло очень спокойно, практически без дискомфорта, у меня даже молоко не пропало. И причина внезапной стерильности оставалась загадкой.
К вечеру того дня, когда мы убедились в смене половой фазы, со мной связалась Щука и сообщила, что она и один её знакомый облысели и теперь оволосяются по фертильному типу.
— Раз такое дело, мы немедленно уйдем, чтобы не началось противостояние, — добавила она.
— Поздно. Мы с Марком уже стали стерильными. Так что угрозы нет.
— Но как?.. — удивилась собеседница.
У меня не было ответа на этот вопрос. Мы как будто просто поменялись фазами. Но почему?
— Я стерильная, — похвасталась я посвящённым. — Теперь уже никаких сомнений, — подхватив Рысь, пару раз подбросила её в воздух. — Ура!
Друзья отреагировали неожиданно и даже с подозрением.
— А чему ты, собственно, радуешься? — насторожено поинтересовался Дет.
— Как чему? Я теперь стерильная! — повторила я очевидную истину.
— Тебе самой не кажется странным твоё поведение? — обеспокоенно спросил Маркус.
— Нет, конечно, — удивилась я, но потом поняла, что встревожило посвящённых. — Не в том плане, что меня особо восторгает стерильность сама по себе, — пояснила друзьям, — но теперь мне не надо рожать, рожать и рожать при первой же возможности — только чтобы не допустить вымирания йети. Ещё, теперь нет необходимости сидеть на одном месте. Можно попутешествовать. Ведь раньше, уходя далеко от селения, я могла случайно встретить фертильную женщину и тем самым повредить своему виду. Теперь встреча никому не повредит — можно ходить не только по ближайшим окрестностям, а даже селение йети посетить. Понимаете? Раньше на мне висел груз ответственности за воспроизведение моего вида, а теперь — я свободна! Свободна, понимаете?