Из клетки меня выпустили только через сутки, к обеду. К этому времени появилась какая-никакая, но надежда, что до следующего экстремального события приступы жора закончились, поскольку после того, как я пришла в себя, ни разу не повторялись.
— Вот только одного я так и не поняла, — обратилась ко мне Надя. — Почему вы с Россом скрывали, что у вас такие хорошие отношения?
Я недоуменно пожала плечами. Зачем хранить в тайне то, что очевидно? Да, после эпидемии мы стали друзьями. Или за попытку утаить посчитали то, что зеленокожий по-прежнему продолжает общаться в своей не слишком приятной хищно-ехидной манере?
— Мы не скрывали.
— Просто я не понимаю, почему ты рассказала о жоре ему, а не кому-то ещё. Не думала, что ты настолько нам не доверяешь.
— Если бы не доверяла, никому бы не рассказала, — не согласился с терапевтом Илья. — Хотя я, честно говоря, тоже не слишком понял твой выбор, — добавил химик. — Но лучше уж Россу, чем вообще никому.
В ответ на мой вопросительный взгляд зеленокожий улыбнулся и, как ни в чем не бывало, облизал измазанные в рыбьем жире пальцы. Выходит, он обманул остальных, не сообщив им, от кого узнал о неприятной особенности моего вида. Почему? Недолгие раздумья подсказали очевидную причину: мне, на самом деле, следовало всё рассказать самой, а не надеяться на авось. Ошибка, которая чуть не стала роковой. И по сути Росс утаил этот неблаговидный проступок, таким образом защитив. Уже не однажды зеленокожий помогает мне избежать неприятностей. Но винить себя сейчас, задним числом, — напрасная трата времени. Лучше просто учесть на будущее и попытаться больше не допускать таких просчётов.
— Так уж получилось, — прервала я негромкий спор о причинах моего доверия к зеленокожему и насторожено обнюхала беловатый гриб. С ним вроде всё в порядке, но откуда-то тянет лёгким ароматом тухлятины. — А что у нас испортилось?
— Ничего, — сказал Маркус, задумчиво покосившись на просиявшего агронома.
— Вот, я ведь говорила, что воняет! — воскликнула она. — А вы все утверждали, что мне это чудится. Надо обыскать плот!
— Если вам надо, то сами и обыскивайте, — безо всякого желания принимать участие в затевающемся мероприятии, заявил физик.
Разговор прервал низкий гул, идущий откуда-то снизу: он вызвал кратковременный приступ страха и, сразу, как будто по команде, заплакали дети.
— Опять, — поёжился Илья.
Тихо звякнули сложенные в углу пробирки, в миске всколыхнулась вода, а с потолка в реку свалилась пара небольших камнегрызов. Землетрясение оказалось несильным, и, к всеобщему облегчению, обошлось без разрушений, но впечатление оно на меня произвело.
— В первые два дня такое часто было, а вот в последние сутки успокоилось, но, как выяснилось, ненадолго, — пояснила Юля. — Каждый раз так и кажется, что сейчас потолок рухнет.
— Но пока сверху ничего страшнее камнегрызов не падало, — добавил Маркус. — Что уже странно. Похоже, материал, из которого состоят эти горы, крепче и более упругий, чем кажется.
Посвящённые быстро перевели разговор на другую тему. Никому не хотелось констатировать очевидный факт, что мы ничего не можем противопоставить этой угрозе.
— Мне ещё кое с кем поговорить надо, — закончив обед, я поднялась и направилась на берег. — Когда вернусь — могу присоединиться к поискам тухлятины.
В глубине души я надеялась, что к тому времени всё разрешится без моего участия.
Оборотня удалось найти быстро: он остановился на максимально возможном в пещере расстоянии от нашего плота.
— Марк, я тебя люблю! — воспользовавшись тем, что мужчина сидит, я обняла его за шею и чмокнула в щеку.
Мужчина вздрогнул и отстранился, глядя на меня так, словно его собираются изнасиловать. Рассмеявшись, я поспешила развеять опасения:
— Не в этом плане, а как друга. Я когда-то твой разговор с Детом подслушала, — рубить с плеча, так уж все баррикады. — Так вот, меня в сексуальном плане тоже больше тролли привлекают.
Оборотень недоверчиво посмотрел на меня, а потом облегчённо рассмеялся:
— Ну ты и извращенка! Ладно я, мне они хотя бы по размеру подходят!
— Да сама не понимаю, что творится, — я пожала плечами. — Может, феромоны у них такие, специфические… А ты тоже хорош — мог бы прямо сказать, что не хочешь меня — и все проблемы разом разрешились бы. Так нет, вел себя так, словно секс — самое главное в жизни.
Марк смутился.
— Ну, не самое главное, но мало ли… Я просто… — мужчина замолчал, не зная, как выразить свои мысли.
— Ерунда, всё в прошлом. И спасибо, что рассказал Россу, — уже серьёзно продолжила я. — Прости, что всё это время не обращала внимания на твои чувства.