— И меняющаяся влажность. Периодическое высыхание камней тоже могло повлиять на их свойства, — добавил химик. — Особенно, если это всё же органика.
— Влажность, — задумчиво потянула агроном. — Вера, а ты не находишь, что почва…
— …тоже обладает похожими свойствами? — закончила геолог. — Я в этом уверена. Она и воду притягивает и собирает, как этот камень, тоже упругая и плотность не очень сильно различается. Если это и не одно и тоже вещество, то явно очень схожие по строению и свойствам. И, судя по тому, что мы видели, вещества такого типа распространены на этой планете так же, как на земле кремнезём и другие соединения кремния.
— Кстати! — обрадованно вскочил Илья. — У меня есть предположение. А что, если это всё же не чисто органические, а кремний-органические соединения? Или даже больше — нечто промежуточное между углеродной и кремниевой органикой?
— Ну и что это меняет? — не поняла я.
— Главное — это может сильно изменить температуру горения, — улыбнулся химик. — А именно этот параметр вызывает самые большие вопросы. Хотя… — он перевёл взгляд обратно на стены. — Эх, знать бы структуру и формулу…
— Ладно, что есть, с тем и живем. Факт в том, что основная порода здесь очень сильно отличается от таковой на Земле, — остановила мечты Ильи Вера.
Пещера снова вздрогнула, и с потолка в воду совсем рядом с плотом свалился маленький камнегрыз. Из-за этого разговор сам собой перешёл к обсуждению загадочной способности необычных животных растворять камень.
— Нет, ну это же просто невозможно! — возмущалась Юля. — Бред! Прямо, как в дурацком фильме ужасов.
— Факты перед нами, и отрицать их мы не можем, — философски заметил Сева. Не полностью оправившийся после тяжёлой болезни, инженер ещё не мог вставать самостоятельно, но иногда принимал участие в разговорах.
— Давайте не будем отрицать очевидного, — согласился Маркус. — Лучше подумаем, как это вообще возможно.
— Ну… у камнегрызов на коже может присутствовать специфический фермент, переводящий камень в жидкое состояние, — предположил Илья.
— А я думаю, что они окружены специфическим электромагнитным полем или издают звуки определённой частоты и высоты, — высказал свою идею физик.
Мужчины задумчиво посмотрели друг на друга.
— Предположение о ферменте не проходит, — продолжил Маркус.
— Это ещё почему? — удивилась я.
— Представьте, что я — камнегрыз, а это, — физик указал на мою клетку, — скала. Предположим, что я выпрыгнул… ну, например, отсюда, — кивнул на холодный очаг. — Выделения моей кожи способны перевести камень в жидкое состояние. Итак, я выпрыгнул отсюда, а запрыгнуть намереваюсь в скалу, — Маркус сделал несколько быстрых шагов в сторону клетки. — У меня приличная скорость — прыжок, всё-таки. И вот на этой скорости я достигаю скалы… и вместо того, чтобы скрыться в ней, в лучшем случае, набиваю пару шишек.
— Ты же сам сказал, что камень размякнет, когда ты его коснешься, — не поняла Юля. — Откуда шишки?
— Да, камень размякнет, но, — физик торжественно поднял указательный палец. — На любую химическую реакцию требуется время. Допустим, что она очень быстрая и занимает… ну пусть сотую часть секунды. Фермент касается камня и, даже если верхний слой успеет перейти в жидкое состояние, камнегрыз ударится о камень под тонкой жидкой плёнкой.
— Ты прав! — хлопнул себя по лбу Илья. — Я как-то совсем упустил это из вида. Тогда, в случае фермента, единственный рабочий вариант, это если он оказывается внутри камня, причём довольно равномерно, до того, как его коснется камнегрыз.
— Если подумать, то и электромагнитное поле не подходит, — заметила я. — Ведь оно тоже не может действовать мгновенно. Поэтому, если поле камнегрыза слабое — то он разобьётся о камень, когда прыгает, а если бы было сильное — мы бы уже утонули под размягчённой массой.
— Со звуковыми волнами тоже проблема, — подумав, раскритиковал собственную идею Маркус. — Их действие должно быть очень узким и направленным, а это почти нереально.
После долгого обсуждения мы пришли к неутешительному выводу, что для построения рабочей гипотезы знаем о камнегрызах недостаточно.
327–330-е сутки (6–9 сентября 1 года). Река в пещере — пещера — река в пещере
Костеря на все лады запасливость Рыси с её очередной несанкционированной кладовой, я обыскивала плот. Но на этот раз источник неприятного запаха оказался не в укромном уголке, а в закрытой плетёной крышкой корзине зеленокожего.
— Росс, у тебя тут что-то протухло! — радуясь, что на сей раз в этом нет вины дочери, сообщила я.