— Возможно, им чего-то не хватает или ваше молоко не подходит, — осмотрев наших сыновей, сказала Надя.
Подумав, я предложила сравнить наше молоко хотя бы визуально. Лиля сначала отнеслась к этому негативно, но идеей загорелись почти все остальные посвящённые, так что, в конце концов, женщина сдалась, мы взяли по пробирке и сцедили немного интересующей нас жидкости. Молоко людей оказалось белое, чуть голубоватое, обычной консистенции, а оборотней, то есть моё — ржаво-коричневое и гуще.
Естественно, прежде чем пробовать, оба образца проверили кольцом-анализатором. Камень окрасился в жёлтый цвет, символизируя о безвредности этих продуктов питания. После этого хирург забрал пробирки и долго рассматривал содержимое, в том числе и на просвет. Осторожно понюхал, а потом и немного отхлебнул.
— Твоё жирнее, — констатировал Росс.
— Может, в этом и дело, — предположила я. — Наверное, оно слишком жирное для Димы. Или… — я похолодела, только сейчас сообразив, что моё молоко может оказаться ядовитым для ребёнка. Ведь то, что оно съедобно для оборотней и для другого вида, в который входят люди из каравана, не гарантирует, что оно так же безопасно и для троллей! Но не просить же Лилю выкармливать двоих! Тем более что с её сыном тоже явно не всё в порядке. Потом я вспомнила, что заказала усовершенствованную версию кольца-определителя и, украдкой настроив его на троллей, снова прикоснулась к жидкости. С сердца будто свалилась тяжесть: молоко безопасно и для третьего разумного вида.
— Пантера, а у тебя, часом, мастита нет? — вернувшись к разглядыванию пробирок, поинтересовался зеленокожий.
— Нет. Да и откуда бы? — удивилась я.
— Проверьте всё-таки, — посоветовал Росс. — Мало ли, очень уж у тебя молоко подозрительное. В том числе и на вкус.
— Детям нравится, — обиженно буркнула я, но осмотра избегать не стала.
— Все в порядке, — подтвердила мои слова Надя, тщательно ощупав грудь. — Ничего подозрительного.
— Может, это что-то вроде молозива? — забрав пробирку у зеленокожего, я принюхалась — пахло нормально.
И что Россу не нравится? И только отхлебнув, поняла, что. Вместо нормального вкуса моё молоко отдавало чем-то горьким и слегка кисловатым. Сливочная бурда какая-то, а не пища для младенца. Хотя мне всё равно нравится. И детям, судя по всему, тоже.
— Ты прав, на вкус подозрительно, — вынужденно согласилась я и постаралась разглядеть остаток жидкости.
К счастью, ни сгустков крови или гноя, ни даже слизи в пробирке не оказалось.
— Может, это и не мастит, — задумчиво сказал Росс. — Но тогда это очень странное молоко. Ты ведь уже не первый день кормишь, молозиво даже если было, то давно кончилось.
Я пожала плечами. Ну что тут сказать?
— Ясно только то, что ничего не ясно, — вздохнула Надя.
— Будем экспериментировать, — решительно тряхнула головой я. — Другого выхода у нас нет.
Лиля согласилась, и следующие несколько дней мы пытались подобрать оптимальное питание для полукровок. Выяснилось, что Лорда от моего молока тоже несет, а Дима от Лилиного — слабеет. Поение кипячёной водой до кормления помогло решить проблему детской диареи, а Лиля приспособилась подкармливать своего пеной с мясного бульона, благодаря чему Лорд вроде бы слегка взбодрился. Но вскоре эффект сошёл на нет, да и у Димы тоже начала появляться вялость, и выяснилось, что и моё молоко, и подкормка пеной не останавливают дистрофию, поэтому мы с удвоенной энергией продолжали поиски решения.
Каждый день наш караван совершал остановку на несколько часов для пополнения запасов продуктов. Я невольно отметила, насколько меньше стала конкуренция в связи с сильно сократившейся группой. Теперь можно не соперничать в скорости, а спокойно причалить, так же, не спеша, отправиться в лес и при этом не отказывать себе ни в качестве, ни в количестве добычи. Деревья стали заметно реже, в некоторых местах лучи солнца создавали кружевную тень от колеблющихся на слабом ветерке листьев.
На третий вечер после того, как мы расстались с царским караваном, я в очередной раз спустилась вниз вместе с детьми и, вздохнув, вытащила стопку коры с ещё не обработанными результатами анкетирования.
— Ты лучше сразу в компьютер заноси, так и считать легче будет, — посоветовал дежурящий Игорь.
Я замерла, тяжёлой волной нахлынули уже подзабытые подозрения. За мной следят. Шпионят. А я-то им верила. Ну, почти верила.