В конце концов хирург утомился и только безнадёжно махнул рукой:
— Всё равно ты ошибаешься.
— Время покажет, — спокойно пожал плечами инженер.
Насчёт купленной девочки народ так и не смог сойтись во мнениях, поэтому решили подождать развития событий. Если люди из каравана отреагируют спокойно — то оставим себе. А если начнутся возмущения, то тогда и будем решать.
Большинство народа не поверило нашим с Россом заверениям, что и у них есть «ночное» зрение, так что на следующую ночь пришлось ставить массовый эксперимент. На сей раз подстилку пожертвовали все участвующие, благодаря этому стог получился гораздо больше и куда лучше задерживал излучение ночных светил и едва тлеющего костра. Выборка в двенадцать человек позволила сделать выводы достоверней. Цветного «ночного» зрения не оказалось ни у одного, а вот чёрно-белое — у всех. Причём, если у меня «ночное» зрение работало почти постоянно, возможно, исключая только по-настоящему светлое время суток, то Homo oculeus начинали замечать его действие только тогда, когда становилось не просто темно, а очень темно, то есть, чем темнее, тем лучше. После того, как эксперимент завершился и стог разобрали на подстилки, физик сказал:
— А я и раньше им пользовался. В джунглях по ночам, когда тучи затягивали всё небо. Вот только не думал, что это какое-то особенное зрение, мне оно казалось обычным.
— Да, мне тоже, — кивнул Сева.
— Кстати, ещё вопрос: если ты видела зомби и Алла их видела, то почему с нами не произошло то же самое? — задумалась Надя.
— Скорее всего, разный порог чувствительности к аномалии: например, Рысь реагирует на «мёртвую зону» раньше, чем я. Может, пойди вы в охоту за «артефактом», через некоторое время увидели бы то же самое.
— Эх, какой жизненный опыт пропал! — с искренним сожалением протянул Маркус. — Всегда мечтал посмотреть на ходячих мертвецов!
— Нашёл, о чём страдать, — поморщилась я, вспомнив неприятную картину.
— Успеешь ещё, — рассмеялся Росс.
— Может, и нет, — вздохнул физик. — Троллей уже давно не видели, так что кончится пустыня, выберем место, где поселиться… и всё. Дом, семья, хозяйство. И никаких путешествий к аномальным зонам.
— Маркус, что это ты вдруг? — удивилась я. — Прямо сам не себя не похож.
— Просто дурацкая мысль в голову пришла. Детей ведь ещё воспитать надо. Ну, пусть даже десять местных лет на это пойдет…
— Десять много, — живо возразил Игорь. — Ты их что, до двадцати семи земных лет собираешься воспитывать?
— Десять, — упрямо повторил Маркус. — По-твоему, мне и любимым хватит по одному ребёнку? Нет, у моих красавиц в планах не меньше, чем по пять каждой, нарожать!
— Ну ты гигантоман, — поражённо выдохнул Сева.
— Так что десять — это ещё минимум, — продолжил Маркус. — Дальше. Пусть мне сейчас двадцать земных лет. Через десять местных будет уже сорок семь. Не факт, что в таком возрасте мне будет до длительных и тяжёлых путешествий.
Я понимающе вздохнула.
— Ерунда, — рассмеялся зеленокожий. — Не неси чушь.
Физик раздражённо фыркнул.
— Где ты чушь-то увидел?
— А ты что, сам не понимаешь? — насмешливо прищурился Росс. Обвел наши недоумевающие лица взглядом и закашлялся. — Что, неужели никто из вас не понял, в чём шутка юмора?
— Кхм… А что конкретно мы были должны понять? — язвительно поинтересовалась Лиля. — Что Маркус подходит к семье серьёзно и ответственно? И что он готов пожертвовать своими интересами ради детей?
— Обалдеть, — зеленокожий схватился за голову. — Вы что, даже этого не узнали?! Ну даете! Неужели никому в голову не пришло задать такой вопрос?
— Ну и?.. — так и не дождавшись продолжения, требовательно спросил Сева.
— Мы бессмертны, — успокоившись, сказал Росс. — Нет, конечно, заболеть или погибнуть от ран можем, но от старости — нет.
— Все поселенцы или только твой вид? — на всякий случай уточнила я.
— Я спрашивал про всех. Так что — все, — подтвердил Росс.
Новость была шокирующей. Нет, я, разумеется, выясняла, сколько проживу при благоприятных обстоятельствах, но удовлетворившись ответом, что больше пятидесяти местных лет, перешла к другим, более важным вопросам. А вот как, оказывается…