— Зато теперь я понял, от чего, скорее всего, погибли керели, — торжественно заявил Сева и, убедившись, что привлек наше внимание, добавил. — От банального перенаселения. Представьте, что каждая из женщин родит хотя бы по десять детей, это за длинную жизнь совсем немного. Половина, то есть пять девочек нарожает в свою очередь по десять… Короче, надо строго ограничивать размножение и уже сейчас начинать контролировать демографическую ситуацию.
— В этом нет необходимости, — неожиданно мягко и даже с ноткой сочувствия возразил Росс. — Мы — бессмертны. Но только мы. Нулевое поколение. Наши дети — уже нет.
— Но почему? Это же несправедливо! — возмутилась Надя, и я с ней согласилась. Каково это: видеть не только, как твои дети растут и взрослеют, но и как стареют и умирают? Опыта такого у меня, к счастью, ещё нет, но не думаю, что это приносит какую-то радость.
— Жизнь вообще несправедливая штука, — вздохнул Сева, глядя на сияющего Дета. — Например, часто тот, кого ты считал дурным, оказывается лучше махрового эгоиста, скрывающегося под маской.
— А вот и нет, — непонятно почему снова обиделся Росс. — Я тоже считаю, что не стоит расстраиваться. Всё равно ничего изменить мы не можем, так чего зря страдать? Если кто-то захочет совершить демонстративную акцию протеста против возможности вечной жизни, пожалуйста, река вот она, рядом, топитесь! Или лучше завещайте своё тело науке, тогда я сам с удовольствием помогу избавиться от опостылевшего существования.
— Расстраиваться, действительно, не стоит, — подумав, согласился Илья. — Но и радоваться особо нечему. Сколько уже погибло «бессмертного» народа, и сколько погибнет ещё? Жизнь всё равно не вечная.
— Но времени на исследование аномальных зон должно хватить, — возвращаясь к своему обычному, ехидному тону, добавил Росс.
Недавние события подали мысль поподробнее изучить особенности зрения всех трёх видов. Решив использовать для этого доступные высокие технологии, я долго уговаривала математика сделать мне специальную программу, чтобы потом, используя широкий спектр цветов и оттенков, протестировать не только своих, но и выложить её в Интернет.
— Ладно, но только на твоём компьютере, — поняв, что оправдания «я же не программист» мной игнорируются, согласился Игорь.
Я кивнула. Требование совершенно справедливое, учитывая, что общий ноутбук практически не простаивал, используясь по очереди. Честно говоря, в последние дни я всё чаще задумывалась над вопросом, а не позволить ли пользоваться моим компьютером всем, разумеется, с условием, что первый приоритет останется за хозяином. Сообщив это математику, передала ему кулон и, показав, как включается, отправилась ловить рыбу.
— Пантера, у меня что-то не работает, — через пару минут подозвал Игорь.
С обидой посмотрев вслед воспользовавшейся мимолётным замешательством и сбежавшей добыче, вернулась к костру.
— Вот так, — ещё раз медленно, для наглядности, продемонстрировала способ включения.
Математик добросовестно повторил манипуляции, но, к нашему общему удивлению, кулон на него не среагировал.
— Ну и ладно, — пробормотала я себе под нос, включая компьютер и настраивая его так, чтобы виртуальная клавиатура покоилась на дне перевёрнутой корзины. Однако смутное предчувствие не позволило сразу уйти и, как выяснилось, не без основания. Даже во включённом состоянии компьютер отказывался реагировать на Игоря.
— Да что такое? — возмутилась я.
— Может, защита какая-то? — предположил математик.
— Точно! — его слова освежили память. Сама ведь у каждой вещи просила сделать настройку на хозяина, то есть меня и защиту, чтобы ими не мог воспользоваться первый встречный. — Наверное, где-то в настройках.
Но поиски управления настройками безопасности никаких положительных результатов не дали. Под руководством Игоря также ничего изменить не удалось, даже пустить на мой компьютер удалённого администратора с общего ноутбука. Измученная неприятными подозрениями, с тяжёлым сердцем попросила Игоря попробовать воспользоваться моим ножом и кольцом. Первый сначала отказывался выниматься из ножен, а когда его всё-таки удалось достать, оказался бесформенным и совершенно тупым куском металла, а кольцо вообще не подавало признаков жизни. Смущённо оглядев собравшийся во время наших экспериментов народ, виновато развела руками.
— Ничего не поделаешь, похоже, я сама себя перехитрила. Дело в том, — пояснила в ответ на высказанные вопросы, — что я взяла очень хорошие вещи и очень боялась, что их могут отобрать, поэтому попросила максимальную защиту, чтобы ими не мог воспользоваться кто-то другой, не подумав, что есть не только враги. Перепараноила.