На сей раз разведку проводила я. Положение оказалось еще хуже, чем мы подозревали: заболело уже почти девяносто процентов свободных. На ногах пока оставались все сатанисты, хотя их уже лихорадило, уриасары, у которых, к моему удивлению, не наблюдалось никаких симптомов, и еще несколько человек. Но, хотя бессознательно состояние у всех сменялось бредовым, буйных и пытающихся вставать и что-то делать, кроме уже известных зеленокожих, не оказалось. А еще вселяло некоторую надежду то, что все еще не заболел ни один ребенок. Хотя, кто знает, может у них еще просто не прошел скрытый период.
— Надо сцепить плоты, пока есть такая возможность, — зябко кутаясь в черный балахон, сказал лидер сатанистов. — Сейчас уже не до сохранения тайн, жизни бы сохранить.
На то, чтобы скрепить плоты друг с другом, ушло немало времени, учитывая, что часто приходилось прерываться, чтобы поухаживать за больными. К тому времени, когда мы закончили, слегли все сатанисты, еще девять человек, и три женщины нашего плота. Все оставшиеся на ногах свободные собрались на совет и быстро вынесли решение, что пока есть хоть какой-то шанс на выздоровление, нельзя бросать людей без помощи. Эпидемия стерла все границы, и теперь никто не отделялся, не говорил, что он тут не при чем, и вообще из другой группы.
Способность действовать сознательно сохранили только девять человек, включая меня, из чуть более чем двух с половиной сотен (не считая детей). И нагрузка на каждого из нас оказалась колоссальной. Ведь надо и еду приготовить, и накормить, и дымные костры, чтобы кровососы заживо людей не съели, поддерживать, и проследить, чтобы плоты к берегу не снесло, и медицинскую помощь оказать. А еще дети, которых, между прочим, хотя бы подмывать надо! К нашему ужасу, выяснилось, что молоко у заболевших быстро пропадает, так что кормить малышей пришлось той же импровизированной ухой.
После заката Сева, виновато опустив глаза, признался, что его лихорадит и вскоре присоединился к остальным посвященным. Кроме него выбыли еще два человека, в результате на ногах осталась только я и уриасары. Ближе к полуночи я без сил свалилась у костра, чтобы вырубиться хотя бы на пару часов, — и тут очнулся зеленокожий и слабым голосом попросил воды. А когда я его напоила, удивленно поинтересовался, по какой причине его связали.
287 – 307 сутки (1 – 21 августа 1 года).
Река
Выяснилось, что из памяти Росса выпало все то время, которое он провел в бессознательном состоянии и бреду. Попросту говоря, последним, что запомнил зеленокожий, было то, что он ушел наверх и закопался в сено, чтобы хоть как-то согреться. Порадовавшись, что коллеге, да еще и врачу, стало легче, я вкратце пересказала ему последние события и завалилась на боковую. Но уже через местный час встала, потому что рабочих рук катастрофически не хватало, даже несмотря на то, что, кроме Росса, в себя пришла Ина. Кроме прочего, этот факт продемонстрировал бесполезность или незначительный положительный эффект от использования красного мха при этой болезни, ведь женщина не получала такого лечения, тем не менее, пошла на поправку практически одновременно с Россом.
Вскоре я поняла, что все предыдущие трудности, которые встречались в моей жизни на этой планете, были мелочью: нападение драконов, цитадельские, жор и даже тролли. Сейчас от нас зависела жизнь слишком многих людей. Ситуация сложилась такая, что даже еще не полностью оправившиеся от болезни зеленокожие помогали и их никто не останавливал. Существование напоминало ад или каторгу: круглосуточно кормить, поить, подмывать и обмывать, причем часто не только детей, а и взрослых, хотя бы просто для того, чтобы местные кровососы не сожрали их заживо. На сон не оставалось времени, в результате и я, и зеленокожие не просто ели, а в буквальном смысле жрали, пытаясь хоть как-то компенсировать отсутствие необходимого отдыха. Уже на вторые сутки мы безо всякого смущения обыскали другие плоты и стащили на один все продукты и удобные для приготовления пищи емкости. Неплохие запасы первых нашлись не только на нашем, но и остальных племенных плотах: особенно много заготовили сатанисты и волгорцы. Из одиночек в очередной раз подтвердил свою хозяйственность золотой мальчик. Кроме него в положительном смысле отличились Захар с Марфой и еще несколько человек. Последователи удунского, сампского и уриасарского течения разочаровали настолько, что хотелось плеваться: действительно, ни один из них не делал хоть сколько-то значительных запасов, что, на мой взгляд, демонстрировало их несостоятельность.
Реквизированных продуктов хватило на прокорм нас, больных и детей всего на три дня, после чего уриасары взяли на себя добычу пищи, ее приготовление, сбор хвороста, поддержание дымных костров и еще следили за тем, чтобы плоты не снесло к берегу, а кормежка и уход свалились на наши плечи. Примерно тогда же к каравану вновь присоединился Марк, который, как выяснилось, все-таки продолжал плыть следом, лишь немного отстав вначале. А сейчас, в болоте, поведение каравана его обеспокоило, и на всякий случай оборотень решил проверить, не случилось ли чего. Много позже, вспоминая свою реакцию, я удивлялась, насколько спокойно восприняла его возвращение. Скорее всего, просто-напросто к этому времени уже настолько измоталась, что не думала о нем как о серьезной угрозе, а только как о еще одной паре рабочих рук. Поэтому и ограничилась тем, что безразлично предупредила:
— Попробуешь приблизиться к нашему плоту или к Рыси — убью.
В этот момент у меня не возникло ни малейшего сомнения в том, что в случае чего так и сделаю, невзирая на всю разницу в росте и силе. Марк молча кивнул, соглашаясь с поставленным условием, на том мы и закрыли эту тему.
Все-таки насколько спокойнее и покладистей полукровки чистокровных детей Homo oculeus: не шумят и едят что дают, как будто понимают, что выбор невелик. А остальные плюются, капризничают, дерутся и орут, а те у кого уже прорезались зубы, еще и норовят укусить, при этом совершенно не учитывают, что на каждого из них приходится не больше пятнадцати минут в сутки. Но, невзирая на редкую кормежку (не чаще трех раз в день), и то, что из-за этого дети сильно похудели и поведение их стало вялым, ни один из нового поколения так и не заболел. Кстати и мой вид, похоже, оказался устойчивым к вызвавшей эпидемию инфекции.
Может быть, именно из-за сильного недосыпания и повысившейся в связи с этим мнительностью и подозрительностью, мне в голову пришла странная идея. Не так все просто с уриасарами. По словам математика, присоединившись, они уже не испытывали трудностей ни с добычей питания, ни с троллями, ни с пираньями. То есть им хватило всего двух — двух с маленьким хвостиком местных месяцев для того, чтобы справиться с большинством трудностей. Но даже не это главное. С тех пор, как они стали частью каравана, ничего не изменилось, а ведь прошло уже полгода! То есть за полгода в их группе нет никакого развития, никакого прогресса. Во всех без исключения других группах и даже у одиночек появлялись новые особенности и отличия, совершенствовались умения, а иногда и менялся взгляд. А у уриасаров ничего нового, если не считать того, что они не заболели. Странно для людей, только приспосабливающихся к новым условиям, не правда ли? Зато легко объяснимо, если предположить, что местная жизнь для них не в новинку. Этот вывод вызвал приступ ярости и, отложив дела, я отправилась выяснять отношения.
— Что, керели, подопытных мышей запустили, теперь наблюдаете за результатами эксперимента?! — злобно бросила я Розе.