Мысли о «Плэйере», конечно, греют душу. Ничего не скажешь, папочка не поскупился, отвалил валюту за карманный стереомаг знаменитой фирмы «Сони». Вся машинка — величиной с портсигар. Два выносных динамика — каждый размером со спичечный коробок. А еще — гибкая дужка с крошечными наушниками. Кнопки, микролампочки сигналов, сетчатые головки микрофонов по углам серебристого футляра (они похожи на выпуклые глаза большой мухи). Не магнитофон, а прибор с корабля космических пришельцев. В «таверне» как увидали — губы развесили. Даже Курбаши не скрыл почтения к заграничной вещице. Уважительно покачал «Плэйер» на ладони, а остальным сказал:
— Никому не лапать, пальчики отдавлю.
Потом обратился к Егору:
— Ай, Кошачок, наградил тебя родитель, хороший человек. С чего это он?
— Говорит, к четырнадцатилетию…
— Мы же твои именины вроде бы летом отмечали.
— Его тогда не было. А сейчас вернулся из Австрии, там японской техники навалом. Вот и привез…
— Давние грехи замаливает, что ли? — хмыкнул Валет.
Егор промолчал. Охота вспоминать? Курбаши — он понимающий мужик — посмотрел на Валета: язычок, мол… Валет усох. Но тут же, чтобы показать независимость, заметил небрежно:
— А почему эта фиговина именуется «Плэйером»? «Плэйер» — это ведь игрушка только для прокручивания. А здесь и микрофоны для записи…
— Кто их, японцев, знает… — хмыкнул Егор. — Им виднее. Видишь, написано…
Под значком фирмы «Сони» чернела аккуратная надпись: «PLAYER».
— Все у них не как у людей, — зевнул Копчик, но глаза у него были завидущие. Егор тонко улыбнулся.
— Да, умеют сволочи делать вещи на загнивающем Западе, — вздохнул Курбаши. — А точнее, на Востоке… — Надел мини-телефоны, послушал. — Ай какое звучание. Рахат-лукум…
Звучание и правда было прекрасное. Особенно с наушниками. Закроешь глаза — и будто оркестр живой вот тут, в твоей комнате… Но беда в том, что это интересно лишь поначалу. И если ты не один. А когда слушаешь просто так, сам с собой, интереса хватает на двадцать минут. Потому что, если говорить совсем-совсем честно, Егор в этой музыке ни бум-бум. Все эти «Стайеры», «Чингизханы», «Бони-М», «Черные лимузины», «Кенгуру», от которых компания балдеет, жмурится, причмокивает и подергивается, кажутся Кошаку одинаковым дребезжаньем, монотонным буханьем и воплями на иностранных языках (холера их знает, о чем поют!). Но ведь никому не скажешь такое! И Кошак жмурится, подергивается и двигает локтями так же, как остальные. Это ничего, даже весело. Одно слово — ритм. И может быть, Егор со временем разберется, вникнет поглубже в музыкальное искусство. А пока главное — не выглядеть дураком среди знатоков.
Знатоки эти душу готовы продать за новые записи. Копчик раздобыл у кого-то на стороне японскую кассету с «Викингами» и принес свою расхлябанную «Весну». Перепиши, говорит, с «Плэйера» на мой ящик.
— Со стерео на моно? — хмыкнул Егор.
— Ну, хоть что-то, да получится. Постарайся.
Копчик смотрел просительно, даже подхалимски.
Егор поставил условие:
— Мотор дашь погонять? У тебя, говорят, новый…
— На воскресенье бери хоть на целый день. А до выходного — забито.
Мысли о мопеде немного развеяли скуку. Мотор на весь день — совсем неплохо. Но это лишь через три дня. А до того что? Эх, были бы свои колеса с движком…
— Даже пятиклассники по улицам гоняют — и то ничего! А мне нельзя почему-то! — не раз скандалил дома Егор.
— Пусть гоняют, если у них матери такие! А я не могу своими руками сына отправить в могилу! Ты у нас с отцом один!
— Я виноват, что ли, что один? — вскипел однажды Егор. — Думать надо было!
Мать, к его удивлению, не стала кричать, ронять слезы и упрекать в хамстве и неблагодарности. Наоборот, как-то странно успокоилась и объяснила, что, когда рожала его, Егора, врачи с ней и с ним намаялись и несколько лет подряд утверждали, что второго ребенка нельзя, несмотря на то, что отцу хотелось. А теперь, на старости лет, что об этом говорить.
Егор буркнул, что никакой «старости лет» нет, просто хлопот не хочется.
— А тебе хлопот хочется? С малышом нянчиться стал бы?
— А у меня таланту нет, — огрызнулся Егор, потому что вспомнил недавний разговор с режиссером Александревским.
Было это прошлой осенью. Режиссер с помощницами пришел в школу. Здесь ничего удивительного — школа-то вся из себя передовая, показательная и самая-самая. То и дело всякие «встречи с интересными людьми». Но режиссер пришел не выступать, а искать исполнителя для своего кино. Мальчишку-семиклассника. И его помощницы тут же «кинули глаз» на Гошку Петрова: «Ах, какой мальчик! Мальчик, хочешь сниматься?»