Карина молча достала портрет, который нашла на развалинах Грет-Лоттского замка, и отдала Бобу.
— Это он! — закричал художник. — Только, конечно, моложе… Вы, что знаете, кто это?!
Сейчас Карина не была уверена в этом.
— Это — Дэвид Джомрок, — подтвердил предположение спутницы Кристофер.
Девушка почувствовала, что плачет. В Синее с ней все время творилось что-то необъяснимое.
63.
В Драдуанию вели две дороги: одна — невероятно долгая, другая — невероятно трудная. Впереди виднелась длинная череда высоких гор. Их можно было либо объехать, либо пересечь. Путешественники склонялись к первому варианту, но их выбору не суждено было осуществиться.
В один из дней они лицом к лицу столкнулись с преследовавшими их синейцами. Произошло это так. Утром и те и другие вышли к ручью — зубы почистить. Тут-то и оказалось, что два отряда разбиты друг напротив друга. Но зубы почистили. Костры также не потушили — позавтракали. Было очевидно: пока никто ничего не предпринимает — расстояние не изменяется. Нервы сдали у синейцев. Но первое же их торопливое движение было замечено на другом берегу, и путешественники сорвались с места как с низкого старта.
Беглецам никак не удавалось оторваться от своих преследователей. Только поход через горы давал этот шанс, и три храбреца решились на него. Синейцы сначала отстали в нерешительности, а потом и вовсе повернули обратно. Дорога с каждым днем становилась все труднее. Но тем задушевнее были вечерние разговоры.
— Когда я увидел вас во дворце, то просто обомлел, — рассказывал Леон. — Диана стала еще прекраснее. Но то, что она стала монахиней, меня чуть не убило… Много лет я возглавлял отряд, собирающий с населения королевские подати. Эта служба давала мне возможность объехать страну вдоль и поперек. И я был уверен, что рано или поздно встречу ее. Но места религиозного культа были не в моей компетенции… Кстати, я так и не понял, с чего они на вас взъелись?
Долесонка с облегчением услышала версию Кристофера.
— Видимо, они давно замыслили убить Слепого короля. А тут такая редкая возможность — обвинить во всем иностранцев…
— Да, должно быть, так… — согласился Леон. — Но почему им вообще понадобилось его убивать? Я служил здесь шестнадцать лет и за это время ни разу его не видел. Никакой властью он не обладал. Говорят, был сильно болен…
— То, что меня, как эсверца, не пригласили к нему, послужило доказательством, что смерти Слепому королю желали именно высокопоставленные синейцы, — признался Крис.
— А какую кражу вам приписывали? — спросил Леон.
— Я убедительно доказал, что это было сделано для отвода глаз, — снова вступил Крис. — Через похищение некой ценной вещи нас было проще связать с убийством. Кстати, они ужасно растерялись, когда я потребовал сказать, что именно мы похитили.
64.
В один из вечеров Кристофер, по просьбе Леона, рассказал о своей жизни. Карина, затаив дыханье, ловила каждое слово друга.
— Я очень тяжело пережил гибель Марты. Спасло меня только то, что я стал заниматься организацией приюта для сирот — это была ее идея. Мы построили красивый, уютный дом недалеко от дворца. Лучшие специалисты страны были приглашены для воспитания и обучения детей…
Шли годы. Однажды, гуляя по лесу, я встретил очень милую девушку. Ее звали Соня Дорнвилль. Меня как громом поразило — Дорнвилль была фамилия бабушки Марты! Сходство Сони с Мартой было поразительным: те же волосы, глаза, улыбка. Я сразу решил, что женюсь на ней. Однако Соня как-то странно себя вела, и родители ее тоже. Впрочем, все возникающие неловкости я приписывал смущению этих достойных людей перед королевским титулом…
Мы сыграли пышную свадьбу. Очень скоро было объявлено, что королева ждет ребенка. Роды были преждевременными и очень тяжелыми. Вся наша медицина оказалась бессильной перед целым комплексом осложнений. Когда Соня умирала, она отказалась исповедоваться священнику, а собралась каяться только передо мной. Я ничего не понимал, и вот, что она мне рассказала…
Крис принялся раскуривать трубку, и Карина увидела, что руки его дрожат:
— Соня никогда не любила меня. Тогда в лесу, когда мы встретились, она ждала своего возлюбленного, королевского охотника, Стива Мэтью. Рожденный ребенок был также его. Соня пыталась убить себя и младенца, наглотавшись какой-то дряни. Родители, жених и она боялись попасть в немилость, если королю будет отказано. Но все кончилось гораздо хуже. Соня умерла, ее мать сошла с ума, отец кончил жизнь самоубийством, Мэтью навсегда исчез из Эсверии.
— А ребенок? — тихо спросила Карина.
— Дональд, слава Богу, выжил! — с заметным облегчением сказал Крис. — Его спасти удалось. Я признал мальчика своим сыном и наследником королевского титула. Он очень славный. Уверен, вы с ним подружитесь…
65.
Путешественники брели по совершенно не меняющейся, как в дурном сне, местности. Только белые горы, только черные палки мертвых растений, только смерзшиеся валуны. Ноги лошадей были разбиты в кровь. Несчастные животные тихонечко ржали, когда наступали на особо острые камни.
Королева с трудом различала своих спутников. От бесконечного продвижения вверх болели голени. Стоило пройти хоть пару шагов по ровной поверхности, как наступало облегчение. Однако дорога упрямо рвалась в небеса.
Карина придумывала различные приемы, которые облегчали ей путь. Например, говорила себе: «Каждый шаг дается мне с трудом, но когда он сделан, боль остается в прошлом. Боль не пройденных шагов также не ощущается. Значит, каждый шаг сложен только в момент его осуществления. А эта боль — капля в море реально безболезненных шагов из прошлого и будущего».
Когда эта теория перестала действовать, Карина изобрела другую. «Что есть тело? -твердила она себе. — Лишь оболочка, которая устала от физической нагрузки, но вперед движется душа». Девушка пошла дальше, пытаясь отключиться от собственного тела. Первый же удачный опыт прекратил Кристофер. Она уже поднималась вверх над заснеженными склонами. Но эсверец всадил ей укол прямо в сердце, и Карина открыла глаза.
Стоянки причиняли странникам не меньше страданий. Никакой одежды не хватало, чтобы согреться. В ежедневную практику вошло употребление двадцати граммов спирта, который немного помогал, но все равно скоро должен был закончиться.
После одной из ночевок не проснулись лошади. У Карины даже не было сил оплакать гибель Землянички. Она сидела на снегу, гладила рыжую, успевшую заиндеветь шею и думала о том, что хоть кому-то удалось согреться.
— А где теплее: в Аду или в Раю? — спросила она Криса.
Тот ничего не ответил, но душевное состояние его подруги с каждым днем беспокоило его все больше.
66.
Путешественники забрались очень глубоко в горы, но скоро передвигаться стало невозможно. Все пространство вокруг оказалось испещрено сетью глубоких расщелин. Усадив Карину на безопасном участке и запретив уходить с него, Кристофер с Леоном отправились на разведку.
Королева сидела тихонько, нахохлившись, как воробей. В самой себе она различала только боль: тупую в левой ноге, хмельную в голове, шершавую в горле, покалывающую на лице, ноющую в сердце. Карина сидела долго. И сначала окружающий мир был враждебен по отношению к ней. Но постепенно он смягчался, отменяя наказание за наказанием. Сначала ее покинула боль в ноге. Это было такое облегчение, что губы девушки чуточку расслабились — это была улыбка. Потом воздух принялся гладить теплыми пушистыми волнами ее лицо. Следом растаяла боль в голове. Боль в горле оказалась тоже не обязательной — ведь, можно просто не дышать.