Он проснулся оттого, что услышал тихий скрежет останавливающегося поезда. Гарри лениво открыл один глаз и посмотрел на экран — из купе стали медленно выходить ученики — попарно. Гарри решил, что надо встретить их у барьера, поэтому встал, оставив пластинку на кровати, и пошел в низ. Он не старался спешить — все-таки им еще ехать на каретах. К тому моменту, как он подошел к большим дверям, за ними уже были слышны голоса людей. Гарри толкнул двери и вышел на улицу.
Сначала он увидел большую дыру, которая постепенно уменьшалась, рядом с которой, подняв палочку, стояла Джес. Перед Хогвартсом, не суетясь и даже не разговаривая, чуть покачивались ученики вперемешку с членами Ордена. В голове Гарри мелькнула мысль о том, что надо пошире открыть двери, что бы вся эта толпа могла пролезть, когда из толпы по прохладной тишине резанул тонкий девичий голосок.
— Это же Гарри Поттер!
Мертвая тишина, образовавшаяся от этих слов, почему-то испугала Гарри. Он смотрел на них — на сотни учеников и они смотрели на него и не один не мог даже шевельнутся. Тут из толпы донесся нечленообразный звук, толпа ожила и спустя несколько секунд Гарри чуть не свалился на землю, потому что ему на шею, громко рыдая, бросилась Гермиона. Гарри растерялся, пытаясь ее утешить, но спустя секунду какой-то воинственный клич, поднимая эхо, разнесся по Хогвартсу — казалось все в эту секунду двинулись в одну сторону — к Гарри. Гермиона же подняла на него счастливые, полные слез глаза и затараторила, как сумасшедшая:
— Жив, жив, жив!..
А потом мир перевернулся. Вернее не мир, а Гарри перевернулся, так как его подняли на руки и потащили в большой зал, скандируя при этом: «Жив! Он жив! Он снова выжил!!!».
* * *В зале все было, так же как и в другие первые сентября. Свечки, парящие в воздухе, небо над головой и шумящие ученики. Когда Гарри наконец отпустили на землю, он, к счастью, получил возможность рассказать, что случилось. Зал слушал его так внимательно, будто он рассказывал им оценки по СОВ… СОВ?! Он так и не получил свои оценки!!! Гарри, хотел уже пойти разбираться, когда вспомнил, что его слушает все ученики Хогвартса. Ну, почти все — слизеринцы сидели, усиленно изображая, что им тошно от того, что смерть Гарри была ложью. Когда Гарри закончил пересказывать, Дамблдор вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание, и взмахнул руками.
— Дорогие мои ученики! — сказал он, — Как я рад снова видеть вас всех! Попрошу потерпеть немного, скоро будет пир, а сейчас — Распределение!
И стоило ему закончить говорить, двери в зал распахнулись. Все головы повернулись туда. Через двери профессор МакГонагалл вела детей и подростков, которых было чуть ли не в три раза больше положенных сорока человек. К тому же они были возрастом с седьмого курса по первый. Вся эта груда народу подошла к стулу со старой латаной Распределяющей шляпой.
Дамблдор снова кашлянул.
— Уважаемые ученики, перед распределением, я хотел бы вам объяснить такое большое количество новобранцев, так сказать. Дело в том, что после того как Волан-де-Морт захватил школу Шармбатон, многие родители решили, что отправить своих детей учиться в Хогвартс будет безопаснее. Поэтому в этом году пополнится почти каждый курс, каждого факультета. Так же, к прискорбию, заявляю, что Волан-де-Морт нанес так же сильный удар по школе Дурсманг. Школа полностью уничтожена. Спасенные девяносто три человека тоже причисляются в Хогвартс. В этом году школа принимает двести три человека!
По залу разнеслось удивленное шептание вперемешку с аплодисментами.
— Я называю ваше имя, — начала профессор МакГонагалл разворачивая свиток, который скатился до самого пола, — вы садитесь на табурет, и я надеваю на вас шляпу. Ааро, Лила, тритий курс.
— Видимо шляпа петь не будет, — сказал Рон лицо которого было растянуто в идиотской улыбке уже полчаса, — наверное охрипла.
Из толпы вышла высокая девушка с рыжими волосами. Она села на табурет и тут же глаза девушки скрылись за латаной тканью шляпы. Старушка шляпа подумала и определила Лилу в Пуффендуй. Потом была Белла Абр со второго курса. Ее определили в Слизерин.
— Алан, Девид, шестой курс.
Парень с черными волосами, собранными в хвостик, сел на табуретку.