Гарри умылся, заодно пытаясь причесаться. Не добившись успеха он поплелся вниз, на кухню. Там уже были тетя Петунья и Дадли. Дядя Вернон, видимо, уже уехал на работу. Миссис Дурсль сморщилась, увидев Гарри, но ничего не сказала. Дадли притворился, что сосредоточено ест, но Гарри видел, как бегают его поросячьи глазки.
Завтракали в тишине. Гарри не мог понять, от чего у него было такое ужасное настроение сегодня. Голова была тяжелой, будто налитая свинцом, в желудке было что-то терпкое, не дающее покоя. Гарри вздохнул. Он не представлял, чем займется сегодня. Спустя некоторое время из-за стола выскользнул Дадли — Гарри не обратил внимание. Он сосредоточенно возил вилкой по тарелке, собирая рис в две горки. Вдруг, он услышал дикий визг Дадали из гостиной. Тетя Петунья не успела схватится за свою шею, как Гарри, отбросив в сторону стул, уже вылетел из кухни.
Глава 2. То чего нельзя было ожидать
Когда Гарри влетел в гостиную, то сразу же понял причину крика кузена. Комната была такой же — светлая комната с чопорной аккуратной мебелью, большой шкаф у стены, в который вжался позеленевший Дадли, начищенный ковер, все было неизменным, кроме одного — на полу, перед кузеном, распластавшись в неудобной позе лежала Джессика Паркер и из ее живота торчала длинная серебренная стрела.
Гарри, не заметив, как пересек комнату, тяжело бухнулся на колени рядом с ней. Стрела прошла насквозь, Гарри мог видеть кровавый наконечник, торчащий из спины девушки. Не долго думая, Гарри одним движением смахнул вещи с журнального столика и уложил Джес боком на него. Она была толи в ошеломленном состоянии, толи ничего не понимала от боли. Ее глаза были широко раскрыты, волосы разбросаны в разные стороны, на пепельном лице сияли кровавые царапины и порезы. Гарри суматошно обходил стол, не зная, что делать. Наконец он взял диванную подушку и положил ее под голову Джес, потом присел на колени перед столиком и расстегнул нижние пуговицы ее рубашки, промокшей от крови, открывая вид на рану, в которой торчала стрела. Гарри приподнялся и посмотрел на наконечник, торчащий из ее спины. Он потянулся к нему рукой и отрезал его режущим заклинанием, вырвавшимся из его пальцев. Потом, сильно прикусив губу, он положил дрожащие руки на холодный металл стрелы, думая про себя: «потерпи чуть-чуть, будет больно, но это пройдет… совсем чуть-чуть…», и выдернул ее из тела девушки. Джессика изогнулась, сильно зажмурившись и прикусив губу, а Гарри почувствовал режущую боль, словно вытащил стрелу не только из Джес, но и из себя. Вдруг Джессика расслабилась и затихла. Гарри оторвал кусок своей рубашки (как у него это получилось, он потом и не вспомнил), приложил его к сквозной ране на спине Джес, и положил ее лицом вверх. Рана была ужасающей — казалось, будто кровь, текущая из нее, была черной. Гарри постарался отогнать от себя ужас всего происходящего и протянул руки над раной, тихо шепча абсолютно все, слышанные им когда либо, лечебные заклятья. Он чувствовал, как маленькие лечебные лучики, вырываясь из его пальцев, исследовали рваную рану и проникали в нее. Он потерял счет времени — он чувствовал, что с каждым произнесенным заклинанием теряет все больше и больше сил, а рана Джес все не заживает и не заживает. В конечном счете, он добился лишь слабого остановления крови.