Гарри промолчал и положил открытку рядом с портретом. Он то понял, почему девушка подарила ему эту открытку. Когда он еще увидит лето?… Гарри взял второй конверт — абсолютно белый, к тому же без адресата. В нем лежала простая белая карточка, на которой красивым подчерком было выведено:
«В день, когда магия замрет, спрятавшись в сердце, на закате разразится битва двух я одного духа»
Стоило Гарри дочитать последнее слово, карточка вспыхнула, и спустя секунду странное послание превратилось в пепел. Предсказание. Гарри сразу это понял. Ребусность и загадочность — это предсказание. Но над смыслом этого предсказания надо было подумать. И Гарри уже начал разбирать слово за словом, когда его окликнул Рон.
— Ты так и будешь сидеть в одной пижаме, или мы пойдем на завтрак? — спросил он.
— Я уже одеваюсь, — заверил его Гарри и, оставив решение загадки на потом, начал одеваться. Когда они спустились в гостиную, там их уже ждала Гермиона. Она тут же повисла на шее у Рона, что-то шепча ему на ухо, от чего его рот сразу растянулся в улыбке. Когда она в конце концов его отпустила то повернулась к Гарри и поблагодарила его за чудесный подарок — универсальную закладку для книг, которая никогда не выпадает и указывает на строчку, где закончили читать. Оглянувшись, Гарри понял, что незаметно для окружающих Рождество превратилось в День Всех любленных, так как для полного вида не хватало лишь порхающих купидонов. Парвати самозабвенно целовалась с Симусом, Лаванда хихикала вместе с Дином, а Реббика стиснула в объятьях Невилла, чуть ли не крича на всю гостиную, что о таком наборе лаков она мечтала всю жизнь. В дальнем уголке щебетали Джинни с Колином. Дженни, ужасно краснея, благодарила Денниса за подарок, а тот смотрел на нее отчаянно влюбленными глазами. В общем, никто не спешил на завтрак, поэтому Гарри, беспечно помахав всем рукой, вышел из гостиной и направился в большой зал. Но дойти не успел, так как на пол пути кто-то схватил его за рукав и затащил в темный угол.
— О, Гарри это… это… — Джессика видимо не могла найти слов, — это же жутко дорого!
— Для тебя мне не жалко абсолютно ничего, — серьезно ответил Гарри, — ты достойна и не таких украшений.
— Но, но… — Джессика вытащила из выреза мантии сделанный из годного хрусталя кулон, внутри которого трепетал белый огонек, — он такой красивый…
Гарри запустил руку в ее волосы и медленно провел ею сквозь мягкие пряди. Джессика зажмурилась, наслаждаясь, пока он неторопливо перебирал ее волосы. Он любил их, такие мягкие, густые и отдающие запахом сирени. Так же пахла ее кожа. Гарри потянулся к Дежссике и коснулся ее губ. Это было похоже на сон, на мечту, полный несбыточных надежд и вечной любви. Все вдруг стало не важно, только ее мягкие сладкие губы, запах ее кожи и этот огонь, бушующий внутри, требовательно рвущийся наружу. Пальцы Джес привычно нырнули в его волосы, запутавшись, Гарри стиснул руки у нее на талии, прижав ее к себе еще сильнее, и хотелось просто стоять так, не идти в этот шумный зал, не видеть друзей и знакомых, и думать, что видишь их последний день. Не хотелось отпускать ее, такую мягкую, теплую, не хотелось останавливаться. Но вскоре он смягчил поцелуй и отстранился.
— Пора на завтрак, — грустно сказал он, услышав в собственном голосе отчаяние.
— Завтрак, — откликнулась Джессика, — завтрак…
День пролетел слишком быстро. Снежки, шахматы, разговоры… все смешалось и пролетело в миг. Вот и вечер. Все носятся вокруг, готовятся. Пусть бала не будет, зато пир никто не отменял, а с появившейся модой на парадные мантии, никто не собирался праздновать в «школьных обносках», как говорила Реббика. Гарри не спеша натянул мантию, что подарил Сириус, рядом возился Рон. Невилл щеголял по мальчишеской спальне в красивой черной мантии, в которой он смотрелся стройнее. Спустившись в гостиную мальчишки стали дожидаться своих дам. Гарри за не имение таковой в гриффиндорской башне, остался лишь для того, что бы посмотреть на то, как оденутся девчонки. Первыми появились Парвати и Лаванда в одинаковых мантиях, только та что была на Парвати была зеленоватой, а та что на ее подруге, желтоватой. Гермиона заставила Рона постоять с глупым видом, появившись в темно-бардовом платье и бархатной мантии, прикрывающей оголенные плечи. Особый фурор произвела Реббика появившаяся в узком черном платье, серебренной цепочкой, болтающейся на бедрах, двумя титановыми браслетами, звездочками сережек в ушах, и великолепной кожаной мантии. В большой зал вошли всей толпой. Так как людей осталось не так уж и много, то факультетные столы сдвинули в один. Многие, считая Джессику, уже были там. Увидев Гарри, девушка взглядом указала на место рядом с собой и он поспешил туда. На Джессике было великолепное темно-синее, почти черное, платье с рукавами клеш. На шее сиял подаренный Гарри кулон, волосы распущены по плечам.
— Привет, Гарри, — улыбнулась она, — великолепно выглядишь.
— Ты тоже ослепительна. А, Патриция, здравствуй, — Гарри заметил сидящую рядом Патрицию с серебряно-сером платье из тафты. Она улыбнулась в пустоту.
— Здравствуй, Гарри, — сказала она, — сегодня чудный вечер.
— Согласен, — влез Рон, усаживая Гермиону и садясь рядом, — Чудный рождественский вечер.
— Друзья, — Дамблдор встал со своего места. — Поздравляю вас с чудным праздником — Рождеством! А теперь пир!
Тарелки наполнились едой, и зал зашумел звоном посуды. Некоторое время все увлеченно поедали произведения кулинарии домашних эльфов, а потом уже начались разговоры. Говорили о матчах по квиддичу — кончилось спором: Рон и Малфой были готовы вылезти из-за стола и подраться, споря, кто лучший капитан Гарри или сам Малфой. Потом говорили о каникулах, о СОВ и многом другом. Никто и не заметил, что все эти разговоры, Гарри и Джес просидели, державшись за руки под столом. Это был их последний день. Когда дело пошло к десерту, Директор завозился и сказал, что не хватает музыки, и по залу разлилась чудесная неторопливая мелодия. Тут же вскочил Симус и что-то сказал Парвати. Та звонко рассмеялась и у Гарри похолодело внутри.
— Но никто не танцует, — сказала она. Теперь и Рон с Гермионой отвлеклись от разговора. Парвати снова рассмеялась и встала.
— Ты чудо, Симус.
Симус приобнял ее и они закружились в танце. Гарри посмотрел на Рона с Гермионой. Вот вам и предсказание на истории магии. Через некоторое время стали подниматься другие парочки. Пожав плечами, Рон повел танцевать Гермиону.
— Потанцуем? — улыбнулась Джессика.
— Давай, — кивнул Гарри, вставая. Он обвил ее талию руками и прижал к себе, пытаясь избавится от этого ужасного чувства, появившегося внутри.
— Хочется что бы этот вечер никогда не кончался, — прошептала Джес ему в плечо.