— Никто не знает, — быстро ответил Ноа, ища кого-то взглядом, вероятнее всего Лилу, — Кой объявила.
— И все покорно пришли? — все спрашивал, потирая глаза, заставляя тело и разум проснуться.
— Мы все на виду. Кто-кто, а Кой знает обо всех передвижениях студентов. Знает, чем мы занимаемся в свободное время, — Ноа слегка поперхнулся, вспоминая свои долгие отлучки с Лилой с лекций и комнаты.
Зал непрерывно наполнялся студентами, свободных мест практически не оставалось, теперь Гин подперев стену изучал всех присутствующих. Остановился на девушке, что смотрела прямо на него не моргая. Смотрела и улыбалась, от чего Гин и сам расплылся в блаженной улыбке. Девушка была низкого роста, со светлыми волосами, заплетенными в косу, острыми ушами, стройная, казалась даже хрупкой, и повязанным синим галстуком на шее.
«Прекрати пялиться!»
— Что? — спросил Гин у Ноа.
— Что? — ответил вопросом на вопрос сосед.
— Ты что-то сказал, я не расслышал.
— Я молчал, друг. — Ноа нахмурил брови оглядывая Гина с ног до головы, — у тебя от недосыпа голоса в голове? — шутливо спросил, отворачиваясь.
Гин ничего не ответил, только коротко улыбнулся, возвращая взгляд к девушке, что его изучала на другой стороне зала. Никого.
«Теперь у меня действительно галлюцинации!», — заверил себя парень.
«Нет, она спустилась вниз к своим друзьям!»
Гин снова посмотрел на Ноа, который смирно ждал начала, не открывая рта.
«Что за черт?», — подумал Гин.
«Сам ты черт, волк бестолковый», — огрызнулся голос.
Парень начал прислушиваться к голосам вокруг, он был уверен, что кто-то в этой большой аудитории хочет с ним поболтать. У Гина хороший слух, и чтобы привлечь его внимание стоит только что-нибудь сказать. Он подумал, что собеседник и выбрал самый странный способ. Можно было просто подойти и сказать: «Привет!».
Нет!
Парочки и группки переговаривались между собой. И никого кто бы пристально смотрел на него и посылал сообщения.
«Я что слышу его в собственной голове?»
«Наконец-то!», — воскликнул голос, на что Гин только шарахнулся от толпы в сторону.
— Все нормально? — озадаченный поведением Гина, спросил Ноа.
— Угу.
Отгоняя от себя дурные мысли Гин старался сосредоточиться на трибуне внизу, выпучив глаза.
«Ты! — грубо обратился к нему голос, — Лопни мой панцирь! Я целую неделю пытался достучаться до тебя, а ты бестолочь даже не удосужился для меня яблоко из столовки стащить. Спасибо, Даррену, моя надежда на сытую жизнь. Отдай меня ему!».
«Я … что… говорю с черепахой? — пришла мысль Гину в голову, но он все отказывался в нее верить, — Я точно брежу!»
«Солей! Солей! Я — Солей, а не черепаха!», — грубо фыркнул голос.
«Как я могу говорить с черепахой?», — будто себя спросил внутренним голосом Гин.
«Солей! Я — Солей! — Гин чувствовал, как Солей теряет терпение, — Ведьма, конечно говорила, что будет трудно, но… — голос ухнул, будто черепаха откуда-то свалилась и на мгновение пропала. Гин уже обрадовался, но вновь услышал голос, — ты же сознающий! Откуда столько удивления?»
«Ты в моей голове!»
«Я твой фамильяр. Но это не мой выбор, — голос снова нервно что-то выпалил, будто черепаха ругалась, — Ведьма приказала».
«Тетушка Ведьма?», — все еще не верил Гин.
«А ты знаешь еще кого-то с таким претенциозным именем?»
Гин расплылся в улыбке, вспоминая колоритную старушку из кондитерской.
«Значит она тебя послала, но зачем? То есть, я знаю, что теперь ты мой слуга… Постой! А как же правила? Только у магов могут быть фамильяры, это как-то связано с их силой и…»
«Мне почем знать? Мне приказали и, если все сработало, хотя я уже отчаялся докричаться до тебя, значит ты — маг, а я твой фамильяр».
«Не может быть. Ты явно что-то путаешь… Я? Я…человек… Нет! Я волк, из клана волков. — Гин помолчал, пытаясь успокоить бешеный ритм выплясывающего сердца. — Может посылка была не мне? В смысле, тебя прислали не мне?».
«Посмотри на свою ладонь!», — приказным тоном, обратился к нему Солей.
Гин расправил ладонь, видя, как еле заметный ветвистый рисунок начинает проявляться.
«Понадобиться время, но печать возьмет верх и вся внутренняя часть ладони будет покрыта узорами. Все зависит от нашей связи», — Солей вздохнул, тем самым показывая свою усталость.
Ошарашенный Гин всматриваясь на свою ладонь, спросил: