Хитана не была трусихой, хотя с трудом представляла, во что теперь обернет свой тайный страх: что-то надломилось в ней, когда она посмотрела в зеркало. Прежде пряталась за красотой. Именно внешность была щитом против злословия, против косых взглядов. Своей привлекательностью она пользовалась, чтобы обезоруживать недоброжелателей и тех, кто был настроен предрассудками против нее. Не в самолюбии было дело, не в самомнении, не в желании быть желанной. Красота делала Хитану сильной. Она пользовалась ею, черпала из нее уверенность. Но мало того, что лишилась зверя, пусть он никогда и не был с ней полноценно, так и красоту потеряла! А ведь уже много лет только она и придавала ей сил и уверенности. Было плевать на тех, кто предвзято относился к ней как к недооборотню, ведь с какой силой ее презирали, с такой же и желали. О, она еще помнила последние годы в своей стае, когда другие рыськи мучили ее, завидуя ее красоте. Помнила, как отвращение в глазах рысей-мужчин смешивало в гремучий коктейль с сексуальным желанием. И она смеялась им с лицо, видя их слабости. Пользовалась внешностью напропалую, заставляя давиться их своим презрением и ненавистью. Как же было сладко заставлять их всех забывать о ее ущербности!
И уже после изгнания Хитана продолжала скрывать за своей красотой впитанную с детства неполноценность, пусть и окружали ее уже те, кого мало волновала ее звериная натура. Но разве забудешь так легко те обиды и боль, что росли вместе с ней? Разве когда-нибудь простишь тех, кто превратил твою жизнь в ад только потому, что ты не могла обратиться? Разве способна маленькая девочка глубоко в ней оставить в прошлом сломанное детство и жизнь? Никогда она не станет ласковой и пушистой, всегда будет колючей и злой, всегда будет с недоверием принимать внимание, всегда будет видеть подтекст или выгоду в отношении себя. Всегда будет бояться.
Для всех вокруг она была сильной, волевой, уверенной и толстокожей — никто не сомневался, что ее нельзя задеть или обидеть. На всех она смотрела с насмешкой, снисходительностью, презрением, легкостью и вызовом. И ее оставили в покое. Здесь, в Академии, где она задержалась и снова вошла в социум после жизни в стае, она возвела вокруг себя стену, непробиваемую защиту, и ее никто уже не трогал, никто не задевал. Даже оборотни не бросали на нее каких-то особенных взглядов, привыкнув к рыське и тому, что плевать она хотела на их презрение и отвращение.
И она сможет еще продолжать делать вид, что все осталось по-прежнему. Вопрос в том, насколько хватит запаса ее уверенности? Ненадолго, и она это понимала. День-два, пара недель — и она лишится своего щита. Знает, что не сможет сопротивляться тому угнетению, что навалится на нее заново. Не сможет долго терпеть жалости в глазах, снова нарастающего отвращения, и в конце концов станет тем самым забитым ребенком, которого мог обидеть каждый, пока он не вырос и не отрастил клыки и когти — в моральном плане. Она лишилась своего оружия, и ей больше нечем защищать свою душу.
Но и просто сдаться она не сможет — не в ее правилах. Она будет идти до конца, пока идется, будет терпеть, пока терпится. Должна хотя бы попытаться, не станет опускать руки вот так сразу, хотя и понимает, что все равно сделает это. Ведь иначе она не умеет сражаться за себя.
Грустно усмехнувшись своему отражению, Хитана спустила рукава рубашки, которые по привычке закатала до локтей. Застегнула ворот почти наглухо. Лицо так не спрячешь, но распущенные серые волосы прикрыли шею и скулы. Скептически фыркнув, рыська отошла от зеркала. Накинула теплый плащ и вышла из комнаты, собираясь пойти на занятия, которые были в самом разгаре.
Ее появление в классе было почти эпичным. С гордым видом она распахнула дверь, с вызовом встретила хмык Бастарда, когда он окинул ее взглядом с ног до головы и насмешливо-приглащающе указал рукой на ее место. Анна и Лео были шокированы так же как и прочие, но предупреждающий взгляд поймали все — уткнулись в свои работы, а демон продолжил занятие, пока рыська занимала свое место. Она мягко улыбнулась друзьям, легко подмигнула им, когда они озабоченно и с тревогой смотрели на нее.
— Отлично выглядишь, — красноречиво окинула взглядом полукровку девушка, широко улыбнувшись.
Лео чуть расслабился, хмыкнул в ответ на комплемент и по привычке из-за неловкости, вызванной похвалой, снова попытался взъерошить волосы — опять запутался в длинных прядях, убранных в хвост, раздраженно закатывая глаза.
— Даже не смей спрашивать, как я, — предупреждающе прошептала Хитана Анне, когда та следом за другом повернулась к ней.
Принцесса слабо и понимающе улыбнулась, тоже расслабилась и вернулась к записям. Трудно было представить иное поведение рыськи, и друзья знали, что так и будет. А потому даже не думали что-то спрашивать или узнавать, когда закончилось занятие. Они просто втроем, как и всегда до этого, отправились на следующее. Хитана как обычно была остроумна, поддевала Лео, сетуя на его новую неуклюжесть и вспоминая прошлую, которая была забавней.
— Я б на тебя посмотрел, — проворчал парень, когда едва не сшиб очередной стеллаж в следующем классе.
Ринар уже по инерции вернул мебель на место, хмыкнув на благодарный и усталый взгляд джина.
— О, я бы блистала, — усмехнулась рыська.
Но и Анна, и Лео, и тем более дракон видели, как натянута и неестественна Хитана. Слишком легко улыбается, слишком громко смеется — всего было слишком. Никто другой за этой нарочитостью не замечал страха, неуверенности. Но принцесса и полукровка очень хорошо знали свою подругу. Что же касается Ринара — он просто был проницателен и умен, и не хуже друзей понимал состояние оборотня, и дело даже не в Истинном зрении. Озабоченно наблюдал со стороны за рыськой, подмечая детали и мелочи, которые другому взгляду были недоступны. Но, также как и друзья, предпочел промолчать — жалость и сочувствие не то, чему Хитана будет рада.
Вечером того же дня рыська устало зашла в свою комнату. Взгляд потух, и беспечная улыбка слетела с лица, как только закрылась за спиной дверь. Плечи опустились, а с губ сорвался облегченный вздох — она была рада, что этот день подошел к концу. Друзья молчали, но по ним было видно, как они старались удержаться от вопросов и переживаний — знали, что она не потерпит этого. Но куда хуже были любопытные взгляды всех остальных адептов Академии и шепотки за спиной. Каждый горел желанием обсудить случившееся на кладбище теперь, когда все три участника были перед глазами. Кто-то говорил об их слабости, что не справились с бедой. Кто-то о силе, кто-то просто сплетничал, желая почесать язык. Но все смотрели и рассматривали ее — ту, которая впервые вышла на люди. Редко можно было встретить корректного или не интересующегося человека во всем замке — всех поражали изменения, с ней произошедшие. И кто-то откровенно потешался и ликовал — завистниц у рыськи было море. Теперь же они злорадствовали и наслаждались своим явным превосходством, глядя на нее с насмешкой. Таким Хитана лишь улыбалась — хищно и опасно. Взгляды потухали, но всем не наскалишься, и пришлось просто закрывать на это глаза, делая вид, что ей плевать. Но в кой-то веки было не плевать, и от этого накатывало отчаяние и слабость — ведь только один день, а она уже чувствует нервную дрожь и липкое чувство неуверенности в себе.
12
Данис раздраженно и непонимающе смотрел вслед уходящей рыськи. После тренировки она, ни слова не говоря, развернулась и ушла. Уже неделя прошла, как она очнулась, и с каждым днем отдалялась от него все больше. Не разговаривала, не отвечала на его заигрывания. Он старательно делал вид, что все по-прежнему, так же как его делала и Хитана. Но это касалась всего и всех, кроме него. Он стал исключением — от него девушка закрылась. Начала отдаляться, прекратила играть с ним, как это вошло у них в привычку, просто игнорировала. Он старался не навязываться, не привлекал внимания к их отношениям, но все равно казалось, что вся Академия затаила дыхание, наблюдая за ними. Все видели в их отдалении друг от друга причиной уродство оборотня. Ведь зачем такому как он такая как она? Хитана стала его фавориткой потому что сияла и была ему под стать — нравом, красотой, подачей себя, дерзким языком. Но легкость, с которой она проводила первые дни, медленно, но верно сводилась к ворчанию и замкнутости. Как бы ни пыталась, как бы ни старалась, а окружение, а точнее его отношение к ней, делало свое дело — Хитана теряла присущую ей уверенность и раскованность. Она старалась не смотреть лишний раз по сторонам, старалась не привлекать к себе внимания, как было прежде, и настойчиво избегала большого скопления людей.