Политика была для Анны всегда лишь теорией, порой выматывающей, тоскливой и скучной, не всегда логичной и понятной. Но вполне себе изученной. Принцесса едва ли собиралась практиковаться на этом поприще. Но так уж вышло, что пришлось. И сейчас обучение Хасина, скучные труды и книги, которых она перелопатила горы, давали ей хотя бы некоторое представление о том, что следует делать и как. А ведь Хасин не единожды говорил ей, что их занятия не напрасны. Не один раз она наблюдала за ним в этом деле, подробно изучила историю его управления страной в учебниках и исторических записях. Так же как и его отца, своего отца, и многих других хороших правителей. Кое-что ее смущало, что-то вызывало недоумение и непонимание, но везде и всегда была логика и смысл. Порой решения были грубыми, жестокими, не сразу объяснимыми, но впоследствии у них был именно тот результат, на который рассчитывалось. У нее вряд ли так выйдет, но ей нужно лишь потянуть время и только. Она верила, что Хасин спасет ее семью, и отец сам решит, что будет дальше с его королевством, которое однажды лишится одной из самых сильных линий правителей — иначе уже не будет: продолжение их рода невозможно.
Первым делом по привычке Анна навестила сестру. Как бы много горя и бед ни принесла Лили Анне, девушка не могла не любить свою половинку. Они были самыми родными, были близнецами, и пусть такими разными, но Анна всегда чувствовала эту особенную связь между ними. Никогда не спрашивала у сестры, чувствует ли ее она, но помнила моменты детства, когда это было видно. Уже взрослея Лили отдалилась от нее под уговорами матери, влиянием окружения. Разбалованная любовью и заботой как единственная дочь короля, она не желала общаться с той, кто была лишена всего этого. Ей казалось, что и к ней станут относиться хуже, если она продолжит сближаться со своей сестрой. А после появилась зависть, ревность. Анна не знала истоков этих нелепых в ее отношении чувств, не понимала до сих пор, что было не так, и отчего ее вторая половинка возненавидела ее всеми фибрами своей души. И пусть душа ее была черна и причины не обязаны были быть как таковые, Анна все равно верила, что все можно исправить. Она не держала на Лили, да и всю свою семью, зла, давно простила им их отношение к себе. Но прекрасно понимала, что ее прощение им не нужно, и едва ли что-то изменится в отношении к ней. Да уже и не ждала, а потому и не переживала по этому поводу.
После сестры Анна навестила отца и мать. Мама ни разу не приходила в себя, в отличие от отца. Король периодически просыпался и мог перекинуться с дочерью парой слов. Всегда, когда видел ее у своей постели, на его сухие глаза накатывались слезы, и все, что он говорил — просил прощения. Это было чистейшим бредом, в который периодически впадал ее родитель, что заставляло Анну тоже плакать. Но выходила из спальни отца она со спокойным и отрешенным выражением лица, никому не показывая своей слабости.
Покинув покои Тамира, Анна задумчиво прошагала по коридору, машинально переставляя ноги. И не сразу поняла, где оказалась. Непонимающе покрутила головой в неосвещенном коридоре, и только после этого взглянула на дверь перед собой. Ни разу принцесса не приходила сюда, к своей комнате, деля спальню с Хитаной поближе к сестре. Ни разу не вспомнила о своем укромном уголке, где пряталась много лет от несправедливости окружающего мира и людей. И вот сейчас, стоя перед этой дверью, очень ярко осознала, что не хочет сюда возвращаться, не желает заходить: здесь она была пленницей, здесь была ее добровольная клетка. А она больше не желала быть той, что боится и прячется от всего мира.
Но невольно шагнула ближе, рассматривая волшебную заколдованную подарком принца дверь. Сейчас это и на дверь не походило — оплетена грубыми лианами, корой и корнями, через которые не пройти. Привыкнув к темноте, девушка разглядела следы от рубящих ударов топоров и мечей — кто-то настойчиво пытался проникнуть внутрь, но их не пустили. Внизу у пола были следы огня — поджечь тоже не удалось: живая комната защищала себя изо всех сил. И так крепко все было увито плетьми, что даже створок не было видно.
Анна рассеянно протянула руку и коснулась одного из рубцов на толстой ветке. И стоило ей только сделать это, как дверь ожила: зашевелились корни и ветви, раздвигаясь, кое-где даже проклюнулись листики. Как завороженная принцесса наблюдала за образованием арки, через которую можно было попасть внутрь. И она шагнула вперед, толкая массивную, но легко ей поддавшуюся дверь.
Знакомый аромат диких трав и цветов, шелест зеленой травы под ногами, свет от диких цветов, что освещали все пространство — ничего не изменилось внутри. Как будто она и не уходила никогда отсюда. Кровать была застелена покрывалом из паутины, тонким, но теплым, мягким, по которому Анна провела рукой, присев на край постели, с легкой улыбкой рассматривая пространство.
В этот момент она чувствовала лишь грусть и тоску — по своему детству, по своей жизни, что провела в этой комнате. Было множество и прекрасных моментов, как те появления здесь Хасина, когда он читал ей сказки. Невольно Анна прилегла на подушку и закрыла глаза, а в голове так и зазвучал голос Бастарда, что читал одну из историй, выученные ею наизусть. Под весом Таша прогнулась постель, когда он улегся в ее ногах — здесь псу было комфортней: он прикрыл глаза и задремал, словно чувствовал, что в этом месте можно расслабиться, что здесь они оба в безопасности, как всегда было. Но эта безопасность и была клеткой. Эта безопасность была мнимой, лишь для них двоих. В ней они прятались от мира, о чем Анна сейчас сожалела — она так много упустила, так много не узнала, не увидела и не попробовала. И пусть сейчас все возможно исправить, наверстать, потерянное детство уже не вернуть.
— Я потерял тебя, — тихо произнес Лео, войдя в комнату — его дверь тоже впустила без проблем.
— Извини, я немного отвлеклась, — снова садясь, слабо улыбнулась Анна.
— Чудесное место, — оглядев спальню, улыбнулся полукровка.
— Да, волшебное, — согласилась Анна. — Но никогда не хочу больше сюда возвращаться.
— Понимаю, — кивнул юноша, коснувшись рукой одного из светящихся цветов на стене. — Тебе помочь? — он ободряюще подмигнул подруге.
— Давай. Не уверена, что смогу сама, — поднимаясь на ноги, ответила принцесса, направляясь к двери, без оглядки.
А за ее спиной творил губительное волшебство Лео: под его темной магией, под шепот заклинания волшебная комната умирала. Вяли цветы, сохла трава, осыпались листья, хрустя под ногами, пока он пятился из комнаты, продолжая. А после вспыхнул огонь, уничтожая остатки. Двери закрылись вслед за гостями, скрывая за своими створками бушующее пламя.
— Не жаль? — взглянул на подругу Лео.
— Нет, — честно ответила Анна, спокойно развернулась и ушла из темного коридора.
25
Любопытство пересилило страх. Спустя всего неделю королевский замок Акилона снова наводнили придворные: возвращение Проклятого дитя явно не давало им покоя. А если взять в расчет ярое вмешательство девушки в управление страной — было просто невозможно остаться в стороне.
Но как бы много людей ни появилось в замке, Анна все равно что была там одна, если не считать ее друзей. Перед ней склонялись в поклонах, а вслед летели шепотки и смешки. На нее смотрели с откровенным любопытством, но избегали. А Темные Стражи и Таш, что неотступно были рядом, едва ли вызывали у окружающих желание пойти на контакт.
Но Анну не трогало все это — больше нет. Это возвращение домой как ничто другое дало ей понять, как быстро и сильно она успела измениться за столь короткое время. Перестала быть нежной ранимой девочкой, которую обижали косые взгляды. Перестали принимать близко к сердцу то, что о ней думали те, на кого ей было плевать. Она стала смелее, увереннее, раскованней. Прекратила бояться и трусить, заковала себя в броню равнодушия и отстраненности. Она изменилась полностью, начиная с характера и заканчивая моралью.