— Привет, — улыбнулась Тэис. — Куда пойдём?
— А сейчас особо и некуда. Всё ещё закрыто, но зато и народу нет.
Оделись девушки сильно по-разному. Тэис была в лёгком сарафане бежевого цвета и белых туфлях на низком каблуке, а от солнца её защищала соломенная шляпа. В этом наряде она выглядела женственно и по-летнему. А вот Хельга собралась на прогулку в кроссовках, обтягивающих спортивных шортах и белой майке, причём одетой прямо на голое тело. Учитывая фигуру Хельги, выглядела она в таком наряде очень вызывающе.
Не выдержав, Тэис задала вопрос, на который Хельга презрительно фыркнула:
— Пусть смотрят, от меня не убудет.
— Но ведь могут и начать приставать.
— Да вперёд! — Хельга радостно оскалилась и хрустнула кулаком. — Заодно разомнусь!
Тэис с сомнением покачала головой.
— Ты это, если кто вдруг приставать будет, сразу мне говори, не стесняйся. Я не феминистка, в суд подавать не стану, — хохотнула Хельга. — Пусть они потом подают, если свидетелей найдут!
Хельга устроила для Тэис целую экскурсию по центральным улицам Академгородка, рассказывая, где какие магазины, кафе и столовые. В пару магазинов девушки зашли за покупками. Тэис, чтобы не тащить с собой кучу вещей, взяла только самое необходимое, а остальное собиралась приобрести в Райхене.
— Тут, конечно, всё дороже, чем в городе, и это при том, что столица сама по себе недешёвая, но сейчас туда лучше не соваться, — объяснила Хельга.
— Почему?
— Ну, — Хельга поморщилась. — У нас и так последние лет пять неспокойно, а сейчас что-то вообще через край дали. Сначала какую-то профсоюзную шишку грохнули, причём прямо в мэрии. Представляешь себе такое?
Тэис покачала головой: конечно, в Кунакской республике тоже случались громкие убийства политиков, но чтобы прямо в столичной мэрии?
— А вчера убили одного ярого националиста, он всё против мигрантов выступал. Да ещё и беспорядки были. В общем, тут-то спокойно, а вот в сам Райхен лучше пока не выезжать.
Девушки заглянули сначала в магазин косметики, потом в пару магазинов с одеждой и обувью. Тэис купила себе несколько простых футболок и, не удержавшись, взяла новые туфли на высокой шпильке. Закончив с покупками, Тэис с Хельгой зашли в небольшое кафе и заказали кофе и булочки с корицей.
— Тут самые вкусные, — авторитетно заявила Хельга. — Когда начнётся учебный год, тут в обед не протолкнуться будет.
Отломив кусочек булочки, Тэис согласилась с Хельгой, да и кофе оказался хорошим.
— Кстати, ты не хочешь немного развлечься, пока учёба не началась? Заодно познакомишься с однокурсниками.
— В каком плане?
— Ну, я тут собираю нашу компанию у Раэла — посидим, выпьем, поболтаем. У Раэла квартира большая — все поместимся.
Тэис задумалась, Хельга начала её уговаривать.
— Да не бойся, ребята все хорошие, по пьяни никто приставать не начнёт. У нас таких в компании нет, да и вообще скорей всего кроме Раэла там одни девушки будут.
— В наше время девушки тоже могут начать приставать, — заметила Тэис.
— Не, у нас таких нет, — заверила её Хельга. — Давай, я зайду завтра за тобой. Тут недалеко, кстати. За десять минут от твоего монастыря дойдём.
По всему городу взвыли сирены тревоги.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Тэис.
— Да что тут у нас может случиться? Наверное, какой-нибудь придурок на пульте кружку с кофе не туда поставил.
По улице пролетела машина патрульных, а следом за ней ещё одна. И сразу послышался частый перестук.
— Это что такое? — удивлённо спросила официантка, выглядывая из-за стойки.
— Тяжёлые пулемёты! — одновременно воскликнули Тэис и Хельга, вскакивая из-за стола.
— Какого хрена происходит?! Эти придурки там что, войну устроили?!
Сирены ревели, не замолкая, с севера доносился шум стрельбы. И Тэис, сжимая кулаки, чувствовала себя в летнем платье всё равно что голой.
Алеста Лебовская аха Ларан
В бронированном джипе представительского класса скорость совершенно не ощущалась. Впереди и сзади ехали машины охраны. Алеста сидела одна в пассажирском салоне, отгороженном от водителя. Она не любила, когда кто-то ещё был рядом с ней, делая исключение лишь для немногих людей. И по старой привычке, чтобы не терять зря время, смотрела новости на планшете.
Акции всех крупнейших райхенских компаний продолжали падать. Людей пугала политическая нестабильность и неопределённость. Ведущие аналитики озабоченно высказывались о том, что кризис, начавшийся с обсуждения бюджета столицы, может перерасти в серьёзный конфликт. Несколько левых газет дежурно отписалось о кризисе капитализма, тогда как правые заявляли, что в первую очередь надо выгнать из страны мигрантов.
Отложив планшет, Алеста устало закрыла глаза. Она знала гораздо больше всех этих экспертов, политологов и журналистов с «осведомлёнными источниками». Она получала информацию из первых рук и видела картину шире и глубже любого политического обозревателя из интернета или телевидения. Видела, знала, понимала, но сделать ничего не могла. Ситуация с каждым днём всё дальше заходила в тупик, а хаотичные действия напуганных идиотов только всё усугубляли.
Алеста не знала, кто решил убить Грэда Коннэли, да ещё так нагло и дерзко. Но кто бы это ни был, он поднял ставки так высоко, что теперь любая ошибка могла стоить жизни. Вильем Рахард не успел этого понять. Раэлу не сказали и половины правды, потому что слепому орудию необязательно что-то знать. Алеста предполагала, что даже непосредственный командир Раэла был не в курсе истинных причин, из-за которых убрали Вильема Рахарда.
Марек Исмар тоже понимал далеко не всё, но нутром чувствовал проблемы, поэтому стал собирать силы клана. Алеста не мешала ему, потому что то же самое уже начали делать Кархары и Астреяры. Кланы готовились не просто к кризису, а к кровавой схватке, возможно, самой серьёзной со времён Зимней революции.
«Как же не хватает деда…» — устало подумала Алеста.
Она всегда знала, что она особенная. Недаром именно её из всех своих детей и внуков выделил Маэл Лебовский, знаменитый Цепной пёс императора Аврелия, человек, утопивший в крови Зимнюю революцию. В последние дни Алеста часто вспоминала его — усталого, седого, сидевшего у камина с газетой в руках и время от времени потиравшего шрам на лице. К тому времени он уже успел похоронить и свою жену, несравненную красавицу Шеалу из клана Астреяров, и старшего брата Данте, и даже свою ша’асал Арью. Он уже не покидал замок Ларанов, почти ни с кем не разговаривал и даже неделями не выходил из своих покоев.
И лишь когда в комнату заходила Алеста, Маэл холодно смотрел на неё серыми глазами, потирал шрам и молча подвигался. Алеста, каждый раз робея, забиралась в кресло, Маэл разворачивал газету так, чтобы ей было видно, и начинал свой урок. Маэл всегда говорил медленно и спокойно, никогда не повышал голос, но его слова пугали даже взрослых людей:
«Он слишком полезен, чтобы его убивать. Лучше взять в заложники одного из его детей и заставить выполнить наши условия».
«Он идиот, и от таких надо сразу избавляться. Лучше всего скормить его демонам, чтобы никто не нашёл тело».
Иногда Алеста задавала вопросы, на которые Маэл всегда отвечал.
— Народ… Люди по отдельности хороши, но, собираясь вместе, они становятся толпой. А толпа всегда тупа и примитивна. Поэтому народ в своей массе всегда примитивен. Им надо управлять и направлять его силу в нужное русло.
— Силу? — робко спрашивала Алеста.
— Да. Сила народа — она может как созидать, так разрушать. И в последнем случае будет пострашнее цунами или вторжения демонов. Я видел всё это и могу сравнивать.