Беллатриса извиняющимся жестом пригладила волосы и подпоясалась, затем постаралась улыбнуться как можно более вежливо и вменяемо.
— Прошу прощения за столь внезапное появление, — с бархатной учтивостью проговорила она. — Я очень боялась не застать Вас, доктор.
— Могу я побеседовать с Вашей сестрой наедине? — вежливо осведомился старичок, повернувшись к Нарциссе.
— Разумеется, — ответствовала та с горделивой вежливостью и, изящно поднявшись, легкой поступью поплыла к выходу из комнаты.
Беллатриса поспешно заняла ее место.
— Так что с ним, доктор? — тут же перешла она к делу, отставив политес.
— Не знаю, кто лечил вашего мужа до меня, — неторопливо проговорил он, поправляя свой монокль, — но лично я считаю, что те отвары, которые вы ему давали, неэффективны. Я составил и передал Вашей сестре новый список. Что же касательно его текущего состояния, думаю, ему стоит больше двигаться и постепенно вливаться в обычную жизнь.
— Думаете, он скоро поправится? — спросила Беллатриса, и ее глаза радостно заблестели.
— Определенно он идет на поправку, — подтвердил целитель.
— Это замечательно! Я Вам безмерно благодарна, доктор Моррисон! — выдохнула она. — И… раз уж Вы пришли, не могли бы Вы заодно и мне помочь?
— А на что Вы жалуетесь? — удивился он, пристально в нее всматриваясь.
— Дело в том, что меня мучают головные боли…
— Какого характера? С какой периодичностью?
— Начинается все с утра, когда я просыпаюсь. Сначала, как будто бы что-то стучит в правом виске, и это практически незаметно, но потом все сильнее и сильнее, а к обеду и вовсе ощущение, что кувалдой колотит по черепу. Я вынуждена каждый день принимать обезболивающий отвар.
— Каждый день? — неприятно удивился он. — И давно это у Вас?
— Несколько недель.
— Вы перед этим чем-нибудь болели?
— Я… как бы Вам сказать…
Беллатриса не очень хотела посвящать в это посторонних, но непреходящие боли уже начинали ее пугать.
— Дело в том, что это началось после того, как я подверглась пыткам.
На сей раз, целитель удивился до такой степени, что у него выпал монокль.
— Круциатус? — уточнил он, возвращая линзу назад в глазницу.
— Да.
— И долго это продолжалось?
— Довольно долго… я сама видела такое не раз. У людей повреждается рассудок…
— У Вас бывали галлюцинации? — с профессиональной деловитостью спросил целитель. — Слуховые, зрительные, тактильные или, может, Вы слышите запахи, которых больше никто не ощущает?
Беллатриса задумалась.
— Вроде нет… после Азкабана галлюцинаций у меня не было ни разу. Вот только кошмары снятся по ночам.
Монокль выпал второй раз.
— Вы были в Азкабане? — ахнул собеседник. — И долго?
«Что, он совсем газет не читает?! — раздраженно подумала волшебница. — Тогда ясно, почему он меня не боится!»
— Четырнадцать лет…
На лице целителя появилось такое выражение, точно ему не хватает воздуха.
— Знаете ли! — выговорил он, наконец. — Если при такой насыщенной биографии Вас всего-навсего мучают головные боли, это большое везение!
— А это не опасно? — поинтересовалась Беллатриса с беспокойством. — Я ведь не сойду с ума?
— Откуда же я знаю! — возмутился целитель такому конкретному вопросу. — Человеческий мозг — это очень сложное устройство. Если бы мы точно знали, как оно работает, Больницу святого Мунго давно пора было бы закрыть!
— Но хоть что-то Вы мне посоветуете? — с надеждой спросила она.
— В первую очередь, я Вам посоветую успокоиться и не накручивать себя понапрасну! Постараться избегать стрессов, больше отдыхать, бывать на природе, и уж конечно не подвергаться никаким пыткам!
Целитель взмахнул палочкой, и на маленьком кофейном столике мгновенно появились пергамент и чернильница.
— Я выпишу Вам один порошок, который нужно будет принимать три раза в день. Слышите! Регулярно! А не только тогда, когда голова уже заболит. Ну и, конечно, если у Вас начнутся галлюцинации, или Вы заметите за собой что-то странное, немедленно обращайтесь за врачебной помощью! Чем раньше заболевание будет выявлено, тем больше шансов на его излечение.
— Я все поняла. Благодарю Вас за внимание, доктор Моррисон.
— Не за что. Обращайтесь! А сейчас разрешите откланяться. Меня ждут другие пациенты.
С этими словами он сунул ей в руку пергамент с назначением и, подняв с пола свой саквояж, спешно исчез.
— Ну что? Видела доктора? — поинтересовался Рудольфус, когда Беллатриса вновь поднялась на второй этаж.