— Видела, — рассеянно отозвалась она, все еще думая о своей голове и держа рецепт в руках.
— Ну и что? Он уверил тебя в том, что я здоров?
Супруга поглядела на его довольную физиономию и сокрушенно покачала головой.
— И давно тебе стало лучше?
— Ну-у… — замялся он. — Как раз сегодня я проснулся и почувствовал…
— Да что ты врешь! — возмутилась она. — Нельзя полгода болеть, а потом вдруг за один день выздороветь!
— Ну ладно, — виновато протянул Рудольфус, — возможно, я уже некоторое время назад заметил, что мне становится лучше. Но не очень давно, если тебе будет от этого легче.
— Но почему ты ничего мне не говорил?
— Я собирался… но ты так трогательно обо мне заботилась!
— Ах ты симулянт! — воскликнула Беллатриса, назидательно ткнув его кулаком в плечо, правда, не очень сильно. — Сейчас я пойду спать дальше, а потом разберусь с тобой!
— Не получится, — притворно расстроившись, покачал головой Рудольфус.
— Это еще почему?!
— Потому что я уже распорядился перенести все твои вещи обратно к нам в комнату, и там сейчас возятся домовики.
— Неслыханно! — потрясенно выдохнула она и, сварливым жестом запахнув халат, направилась в ванную, стараясь не слишком выдавать своей радости по поводу его внезапного выздоровления.
Тактика и стратегия
Рудольфус и правда быстро пошел на поправку. Вскоре раны почти перестали его беспокоить, и он готов был встать в строй.
Беллатриса, наконец, смогла вздохнуть свободно. Все-таки болезнь мужа немало ее удручала. Теперь же, когда его здоровью ничего не угрожало, можно было спокойно подумать о возвращении своих утраченных позиций. Волшебница прекрасно понимала, что Волан-де-Морт еще не списал ее со счетов, и стоящих конкурентов у нее не так уж много. Малфой окончательно сник и, похоже, думал только о том, как сохранить собственную шкуру, в тайне мечтая, чтобы Темный Лорд и Пожиратели смерти покинули, наконец, его дом. А Долохов хоть и пытался по старой привычке подколоть Беллатрису при каждом удобном случае, едва ли мог представлять для нее серьезную угрозу на деле.
Волан-де-Морт, тем временем, фактически стал Министром магии, хоть в кресле пока и сидел Толстоватый. Но несмотря на это ухищрение, политика, которая проводилась Министерством, не оставляла никаких сомнений в том, кто ее истинный «идеолог». Чистокровная идея переживала период своего расцвета. Маглорожденные были практически изгнаны из магического мира. Отныне их не принимали в Хогвартс, а тем, кто уже жил жизнью волшебника, пришлось скрываться под страхом ареста.
Единственное, что сдерживало Темного Лорда от того, чтобы окончательно взять власть в свои руки, так это то, что Гарри Поттер все еще был жив. Он не только являлся проблемой сам по себе, но и стал некоей знаковой фигурой, объединившей вокруг себя всех противников Волан-де-Морта. Именно с ним последние почему-то связывали свою надежду на освобождение от чистокровного террора. Поэтому для того, чтобы окончательно сломить врага и заставить его склонить голову перед новым порядком, нужно было сначала убить мальчишку.
Однако Поттер продолжал успешно скрываться, и его усердные поиски ни к чему не приводили вплоть до того момента, пока Волан-де-Морту не пришло сообщение от брата и сестры Кэрроу. Они были учителями Хогвартса и в течение всего года старательно насаждали там порядки нового режима, а теперь радостно рапортовали, что Поттер находится в школе.
Времени терять нельзя было ни минуты. Все Пожиратели смерти немедленно были созваны в зале собраний.
— Больше я не стану недооценивать мальчишку или доверять это дело другим. Мы отправимся в Хогвартс и захватим Поттера, во что бы то ни стало! — решительно заявил Волан-де-Морт, пробегая по лицам своих людей острым, как нож, взглядом.
— Нам удастся войти в замок, мой Лорд? — на свой страх и риск поинтересовался Джагсон. — Снегг директор, но другие учителя могут отказаться выдать мальчишку…
— Если не удастся войти, значит, возьмем его штурмом! — проговорил он таким голосом, что всем стало не по себе.
Только у Беллатрисы глаза радостно загорелись. Перспектива штурмовать Хогвартс показалась ей чрезвычайно захватывающей, невзирая на всю ее чудовищность. Вернее сказать, именно благодаря своей чудовищности, она показалась ей такой захватывающей.
Трансгрессировать на территорию школы было нельзя, поэтому пришлось переместиться на противоположный берег Черного озера и обосноваться там в ожидании новых команд.