— Вы уже покончили с самоубийством, Беккер? — Она опустила на стул задницу модели «раздави диету».
— Нет, мэм. — Меган помахала пачкой рапортов. — Только читаю сводку. В доме покойного случился пожар.
— Слышала. Что там, взломщики? Бродяги?
Меган пояснила:
— Сын после беседы с нами вернулся в дом. Застал в кабинете постороннего, поджигавшего комнату.
— Кто такой, какой-нибудь псих?
— Неизвестно. Он оставил нашего человека без сознания. К тому же, не окажись местный патруль прямо за углом, род Чейзов тут бы и оборвался.
Томпкинс обдумала ее слова. Ей совершенно ни к чему были в сводке происшествий взлом с поджогом и попыткой убийства. На отделение серьезно давили, требуя улучшения показателей.
— Вижу, там все сложнее, чем я думала. Вы смогли бы взять к этому еще одно дело?
Это не было вопросом. Старший инспектор выложила папку на стол Меган.
— Дело об исчезновении. Посмотрите, будьте добры!
Меган проводила старшего инспектора взглядом.
Хорошее дело — передача полномочий. Сваливаешь свою работу в чужую мусорную корзину, и пусть себе другой прыгает на крышке, пытаясь втиснуть ее.
— Босс, как насчет еще одной пары рук? — крикнула она.
Меган понимала, что при всех трудно отказывать на просьбу о помощи. Она бросила на начальницу от-чаянный взгляд.
— Хоть на пару дней!
Томпкинс расплылась в улыбке:
— Джимми Доккери. Можете взять сержанта Доккери на сорок восемь часов. Потом он должен вернуться к своим обязанностям.
Меган зажмурилась. Джимми Доккери? Она закрыла уши ладонями. Не помогло. Она все равно слышала общий хохот.
29
Мастер ожидал звонка. Только не знал, когда. Он извинился и покинул избранное общество. У него в карманах лежали два телефона. Дорогой «Блэкберри», которым он пользовался прилюдно, и старенькая «Нокия» с анонимным счетом. Он вынул «Нокию». Звонил Сетус[3].
— Вы можете говорить?
— Минуту. — Мастер вышел во двор. — Слушаю.
— Молодой Чейз только что заходил за завещанием отца.
Мастер полез в карман куртки за сигаретой.
— И что?
— Спрашивал, чего мог стыдиться Натаниэль.
— Так и спросил, да? Или это ваша интерпретация?
— Этими самыми словами. Сказал Люпусу, что отец оставил ему какое-то письмо. По-видимому, его забрала с места смерти полиция.
Мастер прикурил «Данхилл» от золотой зажигалки с монограммой.
— Что в нем? Обвинение? Признание?
Сетус попытался успокоить его:
— Ничего такого. Если бы он слишком разоткровенничался, джентльмены из полиции уже осаждали бы мою контору, задавая нежелательные вопросы.
Мастер выдохнул дым и уставился в стену напротив.
— Однако они к вам обращались. Вы сами так сказали, и Грус сообщал, что кто-то из следователей влез в это дело.
— Верно, но это обычная рутина. Они нашли поручения в кабинете Натаниэля и хотели знать, продолжаем ли мы вести его дела. А насчет следователя не беспокойтесь.
— Не буду. — Мастер принялся расхаживать по двору. — Насколько я знаю от Натаниэля, они почти не поддерживали отношений. К сожалению, его сын вряд ли окажется нашим другом.
— Да, судя по тому, как он держался в моей конторе.
Мастер ненадолго задумался.
— Очень жаль. Учитывая, сколько сделал для Ремесла его отец, он мог бы быть принят в Круг. Полиция интересовалась завещанием?
— Разумеется.
— Он, кажется, получает все?
— Все.
— Вы, вероятно, хорошо заработали на процентах?
Сетус обиделся:
— Я обращался с Натаниэлем честно. Не забывайте, он был моим другом.
Мастер спохватился. Он сказал лишнее.
— Прошу прощения. Мне не следовало шутить на эту тему. — Он взглянул на младшего коллегу, который, стоя в дверях, показывал на часы. — Мне пора.
— Вы не думали отложить?
— Невозможно. — Мастер сделал последнюю затяжку, бросил окурок и притоптал его. — Откровение недвусмысленно. Следует завершить церемонию между вечерними сумерками солнцестояния и утренними сумерками следующего дня, иначе в ней не будет смысла.
Сетус молчал, и мастер что-то почувствовал.
— Вторая жертва ведь будет готова?
— Будет. Все пройдет по плану. Но что с Чейзом-младшим?
Мастер кивнул околачивавшемуся неподалеку коллеге и одними губами попросил подождать еще мину-ту. Когда тот отошел, он завершил разговор: