Нехези, как ему и было приказано, работал ночью. Всюду по периметру стояли люди и охраняли место работы от непрошенных гостей. Было выставлено три линии стражи, обмануть которую даже для вездесущих грабителей могил было делом невозможным.
Рядом с Нехези был молодой архитектор и скульптор Тутмос. Только он знал во всем Египте, где находиться гробница царицы-матери Ти.
— Вон та расселина в скале и есть вход в гробницу, — произнес Тутмос. — Начинайте разбирать вход.
Рабочие ближнего круга (их было всего 10 человек) быстро принялись за работу.
— Никогда бы не подумал, что здесь есть гробница, — произнес Нехези.
— Я лично руководил похоронами царицы по приказу фараона и главного архитектора Бека. Фараон страшно боялся, что тело любимой им матери будет осквернено и приказал все делать в тайне. О местоположении гробницы знаю только я. А вот теперь и ты, господин Нехези.
— Но есть еще и рабочие.
— Только 10 человек. Остальные что стоят на расстоянии ничего не узнают. А эти вскоре умрут.
— Умрут? — удивился Нехези. — Похоже, что ты знаешь больше чем я, почтенный Тутмос.
— Мерира сам не знает этого места и не хочет, чтобы кто-нибудь знал о нем. Он доверяет мне и тебе. Мы дали страшную клятву о молчании.
Нехези задумался. Вот здесь он сильно сомневался, насчет доверия Мерира к его особе. Ведь жрец знал о его связи с Мерани, а через неё с грабителями могил. В чем же причина, что послали именно его?
"Тут и думать нечего, Мерира хочет после окончания этого дела заставить меня навеки умокнуть".
— Ты не доверяешь, Мерира? — спросил Тутмос.
— С чего ты взял?
— Это видно по твоему лицу. Я, если честно, и сам ему не очень-то верю. Ему не нужны свидетели. И среди офицеров охраны наверняка есть его люди с особыми полномочиями. Когда мы все закончим, они нас убьют. Смотри, какая отличная схема. Охрана в три линии и все присматривают друг за другом. Утечка информации в этом случае исключена. Работы идут ночью и нас они не видят. Затем, когда мы все сделаем, нас прикончат и тела сбросят в Нил. И никто в целом мире не будет знать, где гробница царицы Ти, и где покоиться фараон Эхнатон!
— И ты готов умерить? — Нехези посмотрел на архитектора.
— Не хотел бы. Но что я могу? Мерира могущественный человек. И если все обстоит именно так, то думаю у нас нет шансов.
— А я не дам себе зарезать и скормить свое тело крокодилам. Ты совершенно прав насчет их задумок. Моего офицера охраны Пэнтоэра не взяли в эту экспедицию. В моих инструкциях есть несколько четких правил: до окончания работ ни с кем из внешней охраны не говорить, работы проводить только в ночное время, под утро от гробницы уходить подалее в специально разбитый для нас лагерь. Значит, убивать они станут сразу же как только мы закончим работы. Чтобы никто из нас и словом не успел перекинуться ни с кем из тех, кто не посвящен в тайну. Хитрец, Мерира. Но я еще хитрее.
В этот момент им доложили что путь в гробницу расчищен. Рабочие обнажили грубо вытесанные в скальном грунте ступени, что вели вниз.
Тутмос взял факел и первым пошел вниз. За ним последовал Нехези. А следом пошли рабочие. Ступени привели их большому лабиринту подземных ходов, которые также были завалены камнями и землей.
— Да здесь целые галереи! — удивился Нехези. — Кто построил подобное? Неужели ты?
— Нет. Это ходы что существуют здесь больше трех тысяч лет как минимум. Я только узнал об этом месте от одного человека.
— Он уже конечно мертв? — поинтересовался Нехези.
— Конечно, — ответил Тутмос. Он повернулся к рабочим и приказал, — Разбирайте вот этот завал!
Те сразу же приступили к работе.
— Сейчас они разберут для нас вход в галерею, и мы углубимся в настоящий лабиринт, где легко можно заплутать, — сообщил Тутмос. — Скажи, а у тебя хорошая память, Нехези?
— Очень хорошая. Я отлично запомню, как и куда нужно идти, если тебя интересует это, Тутмос.
— Тогда ты действительно опасен, Нехези.
— Я могу дать клятву и никогда её не нарушу. Если Мерира этого мало, то мне его жаль.
— А вот здесь ты не прав, Нехези. Человек существо слабое. Сам-то он может и не нарушит клятву, но признание у него можно вырвать под пытками. Можно выведать правду и во время болезни, когда человек не контролирует того, что говорит. Разве я не прав?
— В определенной степени да. Но умирать из-за этого я все равно не собираюсь.
— Если честно, то и я еще хотел бы пожить. Даже если моему искусству придет конец.
— Что значит придет конец? Если ты будешь жить, то и спрос на твои работы будет. Кому как не архитектору и скульптору всегда хватает работы? Храмы и гробницы всегда строили, строят и будут строить.