— Это все очень хорошо, — сказал майор. — Мы с вами знакомы уже около года; правда? Я высоко ценю вашу помощь органам милиции. Во-первых, хотя бы потому, что вы дали нам возможность поймать крупного вора-рецидивиста, который неоднократно ускользал от нас. Второе: вы организовали и поддерживаете среди детей в доме и на улице такой порядок, о котором мы сотрудники милиции, только мечтаем. Это…
Это всё конкретные факты. И о них надо сказать прямо. Но даже не в них суть. Самое главное заключается в том, что вся деятельность вашего коллектива — это помощь нам, родителям, школе, помощь в нашей общей борьбе за культурное воспитание. Я пользуюсь случаем, ребята, чтобы поблагодарить вас. Я доложил генерал-майору — начальнику управления, — и ваша деятельность будет отмечена в приказе официальной благодарностью командования. Больше того, генерал хочет с вами побеседовать. Он приказал мне пригласить на эту беседу работников ленинградских газет, с тем чтобы опыт вашего отряда получил гласность и стал примером. Это всё так. Но то, что вы просите… увы, это невозможно! Конечно, я должен оговориться, поручительство такого прекрасного коллектива — это аргумент очень серьезный. Я не имею права недооценивать его. Но все же Леонид Рогачев, или, как вы его называете, Боцман, — соучастник преступления. Он, кроме того, хулиган, и нам известны все его мерзкие проделки. Между прочим, Клавдия Петровна передала мне ваше сообщение о том, кто именно сбросил девочку с велосипеда и покалечил ее. Опять же, оказывается, этот злополучный Боцман… Я очень рад, что вы пришли. О вашей просьбе мною будет доложено по начальству, но обещать я вам ничего не могу.
Ребята, чувствуя, что разговор окончен, встали.
— Вот так, — сказал майор. — Позвольте, дорогие ребята, пожелать успеха вашему коллективу. Крепите его. Не оставляйте. Я слышал от Клавдии Петровны, что вы открываете в доме клуб школьника. Это очень большое дело. Надеюсь, вы пригласите как-нибудь и меня. Я приду с товарищами.
Он нажал кнопку электрического звонка. В дверях появился дежурный.
— Попросите ко мне лейтенанта Фролова и старшего лейтенанта Викентьева.
Через несколько минут в комнату вошли два офицера милиции.
— Позвольте представить вам, товарищи, — сказал он, обращаясь к офицерам, — руководящий состав штаба отряда тимуровцев. Вы люди новые и еще незнакомы с этой превосходной организацией. Я по старшинству, — улыбнулся майор и обратился по военному. Вот это — командир отряда Григорий Буданцев. Его заместитель — Толя Силаев. Наконец, руководитель звена содействия милиции Игорь Бунчук и его помощник Демин… Извините, забыл имя.
— Коля, — подсказал Буданцев.
— Правильно, вспомнил, — Демин Коля.
Офицеры, приветливо улыбаясь, крепко пожали всем руки.
Майор проводил ребят до дверей.
— Еще раз большое спасибо! — сказал он. — Заходите. Я всегда буду рад вас видеть. До свиданья.
— До свиданья, — попрощались тимуровцы.
Офицеры вытянулись и козырнули.
Ребята вышли на улицу и некоторое время стояли молча, взволнованные приемом.
Буданцев неторопливо протирал очки. Игорь сосредоточенно дергал кончик своего длинного носа. Руководитель звена СМ был очень горд: ему показалось, что офицеры с особым почтением пожали руку именно ему.
Толя Силаев и Демин думали каждый о своем, переминаясь с ноги на ногу.
— Мда! — нарушил молчание Буданцев. По губам его пробежала обычная лукавая усмешка. — Я думаю, что Боцман вернется. А? — хлопнул он сильно Игоря по плечу — Безусловно вернется!
Торжественное открытие
Три дня с помощью ребят дворники наводили чистоту и порядок, убирая строительный мусор и оставшиеся неиспользованными материалы. Часть досок забрали юннаты для изготовления цветочных ящиков: еще зимой отряд принял решение озеленить все подоконники дома.
Накануне Первого мая клуб принимали специальные комиссии. Инженер Крылов был не совсем здоров. Пришлось Ивану Никаноровичу одному «отдуваться». Он устал от придирок. Больше всего доставила ему беспокойства представительница архитектурного управления. «Вот въедливая тетка! По каждому поводу морщит нос», — думал с неприязнью Иван Никанорович. То ей не нравилось сочетание красок, то не удовлетворяла высота потолка.
Иван Никанорович терпеливо защищался:
— Извините, выше некуда! Мы не можем влезать в частную квартиру: над потолком жильцы.
— Печально! А это что за стиль такой сногсшибательный?
Она придирчиво постукивала по обшивке одной из комнат.