Дима стоял у окна, пока Адель раскладывала вещи по многочисленным полкам огромного платяного шкафа. В комнате царила тишина, лишь на стене тикали старинные часы. Наконец, он нарушил молчание:
- Что ты думаешь обо всем этом?
Девушка отложила вещи в сторону и посмотрела на мужа:
- О доме или самом наследстве?
- Обо всем.
- Если быть откровенной, то мне все это не слишком нравится. Это место, странное, наполненное чужими воспоминаниями, переживаниями и чаяниями. Здесь как- будто слишком много всего произошло… А еще у меня странное чувство- словно я бывала здесь прежде.
- Я знаю, как ты относишься к историям с наследством и почему. Но все, что происходит здесь- совсем другая история. Возможно, тебе стоит просто на время забыть о предрассудках?
Они встретились взглядами.
- Ты хочешь сказать, что мы здесь просто для того, чтобы поддержать Лину, а остальное- лишь мои домыслы?
- Я хочу сказать, что тебе нужно больше отдыхать, Дель.
Он обнял Адель и она улыбнулась:
- Я попробую.
- Попробуй. А теперь пойдем, пора спускаться к ужину.
Выходя из комнаты, девушка услышала тихий шелест- то упал на ковер последний присланный Лине конверт. Она подняла его и не глядя сунула обратно в карман. Не время отвлекаться на мелочи.
Каминный зал, в котором в тот день подавали ужин, был освещен старинной люстрой. Прямо под ней расположился длинный дубовый стол. Во главе стола сидел мужчина в черном костюме, перед ним лежал кожаный портфель из которого виднелись уголки бумаг. По левую руку от него сидели две девушки примерно Лининого возраста, являвшие собой полные противоположности. Одна из них была одета в неприметное темно-зеленое платье, русые волосы были убраны в хвост, на лице ни грамма косметики, никаких украшений. Светло-голубые глаза были обрамлены светлыми ресницами, почти не заметными при неярком освещении. Девушка сложила руки на коленях и периодически начинала кусать ногти, выдавая свое волнение. Ее соседка была одета в красное платье, черные волосы завиты в локоны и заколоты заколкой на затылке, ногти окрашены в такой же яркий цвет, на каждом из пухлых пальцев красовалось по перстню. Настоящий цвет глаз она маскировала зелеными линзами. По другую сторону стола расположилась пожилая пара. Женщина, облаченная в бордовое шелковое платье, с аристократичными чертами лица, и хищным взглядом темно-синих глаз. Руки были затянуты в шелковые перчатки, на коленях лежал черный клатч. Женщина вертела в руках тонкую сигарету, но закурить в сложившейся обстановке не решалась. Мужчина был одет в элегантный серый костюм и белую рубашку, у него были серые глаза с выражением скуки и очки в темной оправе. Когда Лина, Адель и Дима заняли свои места за столом, человек в черном костюме встал из-за стола и начал говорить:
- Я вижу все в сборе. Позвольте представиться, Алан, один из династии семейных адвокатов, работавших на семью Антоновых еще с 1930-х годов. Каждый из присутствующих сейчас в Каминном зале находится здесь по одной причине- вам приходили письма, в которых говорилось о том, что вы- наследники Иделии Антоновой. Завещание, которое она оставила, состоит из двух частей. В первой части есть несколько условий- одно из них отправка вам конвертов. Второе условие состоит в том, что вы все должны провести в особняке не меньше недели, начиная с сегодняшнего вечера. В противном случае, часть наследства того, кто решит уехать, будет поделена между остальными наследниками. Но уехать может только один. Желающих, как я вижу, нет. Одному из вас по истечении указанного срока достанется сам особняк, остальные получат денежные выплаты. Главное же условие завещания состоит в том, что вы не можете покинуть пределов особняка, пока не появится шестой наследник.
Повисло недолгое молчание, после чего Алан подвел черту:
- На этом предлагаю закончить. Я буду появляться здесь часто, чтобы контролировать ваше присутствие. На этом разрешите вас покинуть.
- Вы не останетесь с нами поужинать?- спросила появившаяся из тени Мария.
- Нет. Я не могу оставаться здесь дольше. До свидания.
Несколько минут после того, как были поданы блюда, за столом царила абсолютная тишина. Затем дама в вишневом шелке начала разговор: