— Я всегда считал, что мы живем в замечательное время, — сказал я. — Ну, а теперь мои глаза наконец раскрылись. Ничего замечательного в нашей эпохе нет. Это жестокий, продажный, проклятый век.
— Ты не прав, Роджер, — горячо возразила мне Кэти. Мы живем в прекрасном мире. Мы нашли друг друга, у нас есть наш маленький Джон. Разве этого мало?
— Быть может нам следовало бы уехать в Америку. Это по крайней мере далеко отсюда. — Я потрепал ее по щеке. — Думаю мне следует принять предложение королевы. Мы оба не простим себе, если я откажусь. Я почувствовал это с самого начала. Какой же я друг, если не способен сделать для Джона даже этого? Кто знает, может быть, на это уйдет не так уж много времени… Вдруг этот новый красавчик сумеет добиться того, что мы задумали намного быстрее… Прости меня, если я сделал этот выбор таким нелегким для тебя.
Я взял со стола свой набросок и разорвал его на мелкие клочки.
48
Судьба, однако, распорядилась иначе, и мне так и не пришлось явиться ко двору. Несколько дней спустя в доме сэра Сигизмунда появился небрежно одетый грубовато-добродушный на вид человек и громким голосом заявил, что желает видеть «некоего Роджера Близа». Я как раз собирался выйти по делам, поэтому отвел его в уголок холла и сообщил, что я и есть Роджер Близ, но очень тороплюсь и потому не может ли он поскорее изложить причину своего визита.
— Я — капитан Джон Смит, — заявил он. — Вы несомненно слышали обо мне. — Я — величайший путешественник нашего времени. Объездил весь Восток, побывал в Виргинии и испытываю сожаление, что променял величественные первобытные леса Нового Света на этот город, погрязший в преступлениях и грехе.
Как я позднее убедился, это была его обычная манера изъясняться. В его речах и манерах причудливо сочетались напыщенность, немалая эрудиция и хвастовство.
— Если вы Роджер, то я должен передать вам привет. От Джона Уорда.
— В таком случае вы для меня самый желанный гость, — взволнованно ответил я. — Вы, как я понимаю, видели его.
— Да, я видел его. Примерно два месяца назад. В Тунисе.
— Я хочу услышать о нем все. Давайте найдем место, где нам никто не помешает и спокойно побеседуем за бутылкой вина.
Это предложение понравилось капитану Смиту и когда мы удобно расположились за столиком близлежащей таверны, он начал свой длинный рассказ.
— Удивительный человек, этот Джон Уорд. Гроза морей, — сказал капитан. — Он произвел на меня очень сильное впечатление. Он напомнил мне одновременно дружелюбно настроенного Юпитера в наряде из бархата и кружев и Ноя, которому воспретили построить ковчег, и он вынужден плавать вокруг горы Арарат на обыкновенном плоту.
— Но как он поживает? Он здоров?
Капитан Смит мрачно взглянул на меня.
— Насколько мне известно, капитан Уорд мертв.
История, которую он мне поведал изобиловала таким количеством отступлений от темы и туманных метафор, что я предпочитаю изложить ее своими словами.
Джон Уорд находился у причалов Гулетты, когда какой-то европеец спустится на берег с каботажного судна, прибывшего из Триполи. Уорд проложил себе дорогу через толпу вопящих и жестикулирующих туземцев и уже через несколько секунд оказался рядом с вновь прибывшим.
— Вы — англичанин. Вам здорово повезло, что я оказался здесь, иначе они могли бы разорвать вас на куски. Я — капитан Уорд.
Европеец взглянул на враждебно настроенную толпу.
— Я сомневался, стоит ли мне спускаться на берег. Думаю, вы правы насчет того, что мне повезло. Я сразу же догадался, что вы Уорд.
Догадаться было не трудно, так как бывший предводитель флибустьеров был одет так же роскошно, как всегда, а на его шляпе сиял огромный бриллиант.
— Думаю, нам лучше покинуть набережную. Не нравится мне это толпа, — сказал Уорд.
Когда они отошли на порядочное расстояние от толпы, незнакомец спросил.
— Как вы догадались, что я англичанин? Плащ на мне венецианский, туфли — испанские, а этот ятаган я вывез из Турции.
— Святой Олаф, дружище, да в вас по лицу за милю узнаешь соотечественника. Как вас зовут?
— Капитан Джон Смит.
— Я слышал о вас. Вы путешественник и пишите книги.
Смит ухмыльнулся.
— Я самый выдающийся путешественник в мире. Что же до моих писаний, то здесь я далеко не так честолюбив.
— Поедемте со мной. Во-первых, мне приятно снова видеть английское лицо, а кроме того, гак будет безопаснее для вас самого. Местное население вообще враждебно относится к белым, а сейчас они настроены еще более фанатично, чем всегда.
Они переплыли через озеро, а затем верхом пересекли городские предместья, добравшись наконец до дворца, расположенного под стенами города. По пути Смит забросал своего спутника многочисленными вопросами.
— Вы очевидно пользуетесь здесь неприкосновенностью?
— Да, я весьма полезен бею. Но в настоящее время наши отношения значительно ухудшились и сказать, что моя жизнь в безопасности было бы сильным преувеличением.
— Вы по-прежнему плаваете?
— Нет, я отставной пират. — Джон невесело усмехнулся. — К этому меня вынудили обстоятельства. Моя первоначальная команда распалась, а набрать и подготовить новую из иностранцев у меня не хватило терпения, хотя по началу я носился с этой идеей. Я продал «Королеву Бесс» бею, который использует ее для личных целей.
— Могу я спросить, что вы получили взамен?
— Нечто гораздо менее осязаемое. Право жить в Тунисе, не меняя религию. — Он горько покачал головой. — Нечестивцы покрасили «Королеву» в карминный цвет, будто это не боевой корабль, а старая шлюха. Я не появляюсь в порту, когда она приходит в гавань. Не могу смотреть на флаги, которыми ее украсили.
Когда они подошли к дворцовым воротам, Смит с удивлением оглядел огромный замок.
— Не говорите мне, что это ваш дворец, Уорд.
— Он мой, — равнодушно ответил Уорд. — Несколько лет назад здесь произошла страшная трагедия, и я поклялся не жить здесь больше. Но я знавал здесь и хорошие времена. Поэтому в конце концов решил поселиться здесь навсегда.
Он улыбнулся своему спутнику.
— Дворец приобретен мною на испанское золото. Я довольно богатый человек, Смит.
Смит был весьма наблюдательным человеком, и от его взгляда не могла укрыться ни одна мелочь. Дворец имел очень внушительный вид, но на всем лежала печать небрежения. Под фонтаном Смит заметил каблук чьей-то желтой туфли. Там же валялась голубая перевязь для шпаги и разбитый стеклянный бокал. Трава на лужайке была не скошена. На стенах тоже можно было заметить следы запустения. Внутри в комнатах ощущался слабый запах плесени.
Смит внимательно вгляделся в хозяина дворца и увидел, что Уорд тоже находится далеко не в лучшей форме. Он сильно растолстел, лицо стало одутловатым, под глазами появились большие мешки.
— А что у вас есть, кроме денег? — поинтересовался гость.
— Определенная власть. Бей советуется со мной по многим вопросам. Я живу в роскоши и наслаждаюсь всем, чем только может наслаждаться человек. Сам английский король может мне позавидовать. Когда-то я решил, что если мне придется жить с неверными, я не стану отказывать себе ни в чем. И не отказываю. У меня даже гарем есть.
— До меня дошли обрывки слухов об этом, — с любопытством произнес Смит. Во время своих странствий по Востоку он многое повидал, но о жизни гаремов он знал все-таки довольно мало.
В это время к ним присоединился Джоралемон Сноуд. Джор явно сам заботился о своем гардеробе. Серый камзол из домотканного сукна был весь испещрен ручной штопкой. Он сильно похудел. Щеки у него впали. Нос заострился.
Быстро темнело. Был накрыт стол. Все трое уселись за него на балконе. Там я часто обедал с Кристиной. Было так душно и влажно, что гость дышал с явным трудом. Джоралемон произнес длинную молитву. Когда он закончил, Джон произнес: «Аминь», и все принялись за еду. Еда была непривычная для Смита, но очень вкусная. Начали с густого коричневого цвета супа с белыми пятнышками, разбросанными по поверхности. Джон щедро сдобрил его тертым имбирем. Смит, хотя и был знаменитым путешественником, пробовал это блюдо не без колебаний. Тем не менее он нашел его ароматным и приятным на вкус.