Дом Басс, имя которого как я узнал было Себастьян де Вагес, по утрам никогда не появлялся в зале, так как любил поспать. Зато совершенно непонятно было, когда спит бедняга Дирк. Он находился в зале до самого его закрытия и встречал меня утром, когда там еще никого не было. Он делал все - подметал полы, готовил еду, бегал по поручениям появлялся сразу же, как чертик из табакерки, как только Дом Басс сидя в своем удобном кресле кричал.
- Эй, Дирк, ленивый дьявол!
Вечерами я практиковался со щитом - мишенью. В течение целой недели. С каждым днем Дирк отодвигал щит назад на дюйм - два. В конце концов мне приходилось едва ли не распластываться на полу, чтобы дотянуться до мишени. И если мне не удавалось быстро и ловко возвращаться в исходное положение, великан-португалец громовым голосом выкрикивал свое любимое оскорбление, сравнивая меня с ходячим трупом.
Я был счастлив, когда мы наконец занялись изучением и отработкой подготовительных движений к схватке. Мне показали оборонительную стойку, как надо наступать отступать, делать выпад. Мне показалось далее, что я начал проявлять кое-какие способности, во всяком случае в исполнении некоторых элементарных приемов, таких к примеру, как отход, я превосходил Дирка в скорости. Это стало очевидно, когда мы начали отрабатывать отражение удара, контратаку и другие приемы.
Однажды мне удалось довольно ловко отбить терц Дирка, и я не без самодовольства улыбнулся. К несчастью эту улыбку заметил Дом Басс. Он поднялся со своего кресла.
- Сейчас я сам займусь с ним, - бросил он Дирку, беря свою любимую шпагу со стойки у стены.
Я чувствовал себя на седьмом небе. Наконец-то я смогу скрестить шпагу с таким признанным мастером. Я полагал, что за последнее время сделал неплохие успехи и сумею произвести на португальца благоприятное впечатление.
Моим надеждам, однако, не суждено было осуществиться. Дом Басс атаковал меня сразу. На меня будто ледяной шквал обрушился. Я с трудом устоял на ногах, ослепленный сверканьем шпаги. Я чувствовал себя таким же беззащитным как ребенок с прутиком, стоящий перед разъяренным тигром. Потом я ощутил как дернулась у меня кисть. Шпага вылетела у меня из руки и медленно описав дугу, упала на пол в десяти футах от меня.
Дом Басс громко хмыкнул и отдал свой клинок Дирку, который снова поставил ее на стойку. Он опустился в кресло и велел Дирку подать ему огня, чтобы раскурить трубку.
- Это отучит вас от излишнего самомнения, - сказал он. Он затянулся несколько раз, а потом добавил. - Слишком уж самодовольным вы выглядели. Черт побери, да я управляюсь с тремя такими молодцами, как вы одной левой рукой и с завязанными глазами!
Я читал целыми днями. Снова установилась теплая погода, и то обстоятельство, что я не мог выходить на улицу очень раздражало меня. Когда я уставал от книг, то подходил к окну и наблюдал за жизнью города, которая бурлила внизу. Однажды я увидел, как мимо наших дверей двигается не очень-то веселая процессия. На спине худой клячи лицом к хвосту сидел мальчишка-ремесленник. Он был привязан к седлу. Впереди и позади лошади, оттесняя с улицы толпу, шла стража. Госпожа Уитчи объяснила мне, что мальчишка был пойман в ночь празднования победы в тот момент, когда он швырял камни в окна испанского посольства, и теперь он будет принародно бит кнутом в Черринг-Кроссе. Вот такой король нам достался! Он приказывает наказать своего подданного, чтобы угодить наглому и хитрому испанцу!
В один прекрасный день госпожа Уитчи, топоча каблучками и приподняв свои юбки так, что видны были ее лодыжки, удивительно стройные для столь пышнотелой дамы, поспешно поднялась ко мне. Я уже имел возможность убедиться в том, что сия дама весьма гордиться этим своим достоинством, но сейчас я мог бы поклясться, она начисто забыла об этом. Она была ужасно напугана.