- Я никогда не забуду этот визит, - продолжал он, - Ник Бил переменил место жительства. Он одержим честолюбивой мечтой стать настоящим джентльменом, и поэтому приобрел один из лучших домов в центре Лондона. Его родовитые соседи подняли ужасный шум, но сделать уже ничего не смогли - купчая на дом была уже у Ника в кармане. - Сэр Сигизмунд покачал головой и сардонически усмехнулся. - Вы бы посмотрели на этот дом сейчас! У короля в Теобальдсе есть зверинец, а посему мастер Бил решил, что и ему без зверинца не обойтись. В саду в железных клетках он держит беззубого льва и старого плешивого верблюда. За животными так плохо ухаживают, что тяжелый запах чувствуется за квартал. Благородные соседи Ника ужасно негодуют.
Несмотря на дурное настроение, я не смог удержаться от смеха, представив себе, как Ник живет во дворце в соседстве с самыми знатными дамами и господами. Он всегда мечтал об этом, и вот мечты его сбылись.
Убранство дома не поддается никакому описанию. Ник украсил его всеми восточными редкостями, которые только можно достать здесь в Лондоне. Столешница его обеденного стола сделана из цветного стекла! Его любимое кресло - в это трудно поверить, но тем не менее это так, - стоит на специальном возвышении, эдаком пьедестале, и он всегда надевает костюм пурпурного бархата, когда садится в него. Кровать у него, как говорят, самая большая во всей Англии. На ней свободно могут расположиться двадцать пять человек. Спинки ее и балдахин украшены коронами. Ни дать ни взять второй король! Король бандитов и мошенников.
- Вы сказали, что к этим печальным событиям приложили руку два человека, - напомнил я.
- Разумеется, второй - Мачери. Насколько мне известно, именно благодаря его информации было произведено большинство арестов. По крайней мере именно он указал место, где скрывались Хэлси и Лонгкасл. Я уверен, что он вернулся в Англию с целью отомстить. И теперь ему это удалось.
- Вам известно, что он женился на Кэти Лэдланд?
Он кивнул.
- Я слышал об этой свадьбе. Бедное дитя! Мачери потребовал от сэра Бартлеми высокую цену за свое молчание, но очевидно тому она не показалась чрезмерно высокой.
Сэр Сигизмунд очевидно увидел, что я устал. Он поднялся и сказал, что проводит меня в отведенное мне помещение. Он предупредил, что место это будет не очень удобным, но с отсутствием комфорта мне придется примириться. Дом может подвергнуться обыску в любую минуту.
Сэр Сигизмунд решил поселить меня в потайной комнате. Чтобы попасть туда, мы поднялись наверх в спальню, в которой я останавливался во время своего первого визита. Мой хозяин открыл стенной шкаф и с силой нажал ногой на пол. Дверца люка заскрипела и медленно подалась вниз. Я бросил взгляд в темноту. Лаз был узкий, шириной не более трех квадратных футов, и мысль о том, что я должен спуститься по нему вниз в кромешную тьму невольно заставила мое сердце сжаться.
- Это единственно безопасный ход, - сказал сэр Сигизмунд, заметив мою нерешительность. - Вход в потайную комнату снизу не использовался несколько десятков лет и лучше не рисковать и не пользоваться им сейчас. В кирпичи вделана металлическая лесенка. Спускаться надо осторожно. Любое неверное движение и вы рухните вниз. Я наведаюсь к вам утром.
Мне казалось, я никогда не достигну дна. Ступеньки лестницы выступали из кирпичной кладки едва ли больше, чем на дюйм, и я спускался с величайшей осторожностью. Не знаю, удалось ли мне это сделать, если бы лаз не был так узок, что я мог спиной опираться о противоположную стенку и таким образом давать рукам немного отдохнуть. Насколько я понял, кирпичная кладка была частью камина. Мешала шпага. Я слышал, как внизу по полу бегали крысы, а однажды летучая мышь с противным писком задела мою щеку своим мягким крылом. Я продолжал спускаться. Казалось руки мои больше не выдержат. Я считал ступеньки: тридцать, сорок, пятьдесят, шестьдесят. Ноги мои дрожали от напряжения, но я не останавливался… Когда я насчитал семидесятую ступеньку, моя нога к моему огромному облегчению коснулась твердого пола.
Свечи у меня не было. Осторожно пошарив кругом руками, я обнаружил, что оказался в каморке примерно двенадцать футов на шесть. Потолок был низкий, я мог дотронуться до него кончиками пальцев. Ложе, покрытое ветхими сыроватыми одеялами, занимало почти половину комнатушки. Было так холодно, что у меня зуб на зуб не попадал. Впрочем, возможно, дело здесь было не только в погребной сырости. Я слышал шорох крысиных лапок, скребущих пол.