- Только попробуйте! - услышал я голос из толпы. Лошадь одного из слуг стала пятиться, и я увидел, как Броуз Беттенхэм взял ее под уздцы и повел к обочине дороги. Другой горожанин по имени Уэлч, который арендовал участок у Лэдландов и потому имел основания опасаться смены хозяев имения, придвинулся вплотную к другому слуге и приготовился к решительным действиям, если тому вздумается вмешаться. Я слышал, как кто-то сказал.
- Иуда - самое подходящее имя для этого лживого пса! - Мальчишки, присоединившиеся к толпе, начали выкрикивать.
- Иуда! Иуда! - Шум получился изрядный.
- Я вас всех предупреждаю! - в бешенстве закричал Мачери, - этот человек - преступник! Вам грозит суровая кара, если вы поможете ему скрыться.
- Девятнадцать трупов тебе мало? - выкрикнул чей-то голос. Это был Уиддигейт, хозяин таверны «Лебединая голова».
Лицо Мачери побледнело от гнева. На длинном носу появились маленькие красные пятнышки. Я снял перчатку и хлестнул ею Мачери по щеке.
- Ну, а теперь будете со мной драться?
Это было так неожиданно для толпы, что сразу же воцарилась мертвая тишина. Глаза Мачери свирепо сверкнули. Мы оба спешились.
- Вы сами захотели этого! - вскричал он. - Очевидно, вы предпочитаете умереть от шпаги джентльмена вместо того, чтобы качаться в петле. Ну что ж, я постараюсь оказать вам эту услугу.
Он с такой быстротой и яростью выхватил шпагу из ножен, что те, кто стоял близко, вынуждены были отпрыгнуть, чтобы клинок не задел их.
- Все назад! - приказал он, злобно глядя на все увеличивавшуюся вокруг нас толпу. Я не мог понять, откуда они все появились. - Еще раз повторяю, что эта дуэль навязана мне против воли. Этим лживым щенком в свое время должен был бы заняться палач. В мои намерения вовсе не входило брать на себя его обязанности. Он нанес мне публичное оскорбление. Я не могу оставить это без ответа. Отойдите все!
- Вы правы, без ответа это оставить нельзя, - ответил я, тоже выхватывал шпагу. - Я приехал сюда с единственной целью - заставить вас драться. Я во всеуслышанье объявил вас лжецом, вором, предателем и трусом. И я несу ответственность за свои слова.
- Я убью вас! - Он оглядел людей, окруживших нас, и нахмурился. - Я не вижу здесь ни одного джентльмена. Кто будет нашими секундантами?
- Я готов драться без соблюдения формальностей.
Мачери на мгновение задумался.
- По виду вы уже как-будто взрослый и можете отвечать за свои поступки. Но я не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве неопытного молокососа. Вы хоть немного знакомы с фехтованием? Ведь я наколю вас на шпагу как мотылька.
Я почувствовал, как кто-то потянул меня за рукав. Я оглянулся и увидел встревоженное лицо кабатчика Уиддигейта.
- У вас нет ни одного шанса, - прошептал он, - лучше бегите, пока есть время.
Я стряхнул его руку и повернулся к Мачери.
- К вашим услугам.
Мы двинулись к Фритчетскому лугу, расположенному с противоположной стороны от дороги. Один из горожан кинжалом провел на земле две линии на расстоянии десяти ярдов одна от другой. Согласно правилам поединка, мы должны были драться на этой площадке, ни в коем случае не заступая за линии.
Мачери принялся готовиться к поединку. Первым делом он снял с шеи большие овальной формы часы, изготовленные в немецком городе Нюрнберге. Затем сбросил богатый голубой камзол, ничуть не стесняясь того, что под ним оказался корсет из китового уса. Потом он снял и корсет и остался в батистовой рубашке, затейливо украшенной атласным шитьем. Наконец он снял башмаки и встал посередине площадки.
Сомневаясь в безукоризненной свежести моей рубашки, я ограничился тем, что снял лишь башмаки.
- В позицию! - вскричал мой противник.
Сразу же как только наши клинки скрестились, я понял, что этот поединок будет отличаться от тех, в которых я до сих пор участвовал. После первого же молниеносного выпада, который мне с трудом удалось парировать, мой соперник взялся за дело, методично прощупывая мою защиту. На губах его играла легкая улыбка. Без сомнения, он прошел курс фехтования в одной из лучших школ и по своему умению и классу не шел ни в какое сравнение с теми джентльменами, с которыми мне удавалось попрактиковаться во время моих странствий этой зимой. Он не отличался прямолинейной тактикой, которой, как отмечал Дом Басс, грешили многие англичане. Он в совершенстве владел отвлекающими финтами, а чувство дистанции и времени развиты у него были превосходно. Энергия и стремительность, с которой он наносил некоторые удары, напоминали мне тактику моего учителя. Я только защищался и не без тревоги размышлял о весьма возможном печальном для меня исходе поединка.