- Поднимите шпагу, - приказал я. - Что-то внутри подсказывало мне, что поступаю как глупец, что этот поступок может привести меня к гибели, однако я не мог себя преодолеть.
У Мачери был вид человека, который узнал о своем помиловании, уже стоя на эшафоте. Сначала в его глазах мелькнуло недоверие, потом оно сменилось, чувством облегчения. Он бросился за шпагой. Толпа осуждающе зашумела, на мгновение мне даже показалось, что сейчас люди бросятся к нам, чтобы предотвратить возобновление схватки. Я снова бросил взгляд на лицо Темперанса Хэнди. Мой бывший наставник одобрительно улыбался. Это меня ободрило. Я вспомнил, что прием, с помощью которого я обезоружил Мачери, имеет еще один вариант, и Дом Басс отрабатывал его со мною тоже. Если мне удастся снова заставить своего противника совершить ту же ошибку, я воспользуюсь этим уже по-другому.
Мы снова встали в позицию. Лицо Мачери выражало злобную решимость. Я оглянулся и увидел, что еще одна карета остановилась у развилки дороги, ведущей в Эпплби Корт. На ступеньке кареты стояла какая-то женщина. Похоже это была Кэти, но точно сказать я не мог.
- Вы позволили себе благородный жест, - произнес Мачери, уже приготовившись к атаке, - мне бы следовали поблагодарить вас, но коль скоро на кон поставлена моя жизнь, я постараюсь воспользоваться допущенной вами слабостью. Другого шанса у вас не будет. На этот раз я быстро покончу с вами. Защищайтесь!
Я услышал, как возбужденно зашептались зрители, когда наши клинки вновь скрестились. Сэр Невил не шутил. Движения его были стремительны и точны. Я лишь защищался, надеясь, что мне вновь представится случай провести свой коронный прием. Тем не менее иллюзий у меня не было - возможно я собственными руками отдал противнику победу и теперь должен был жизнью расплатиться за свое глупое великодушие.
Атаки сэра Невила носили теперь еще более изощренный характер. Я парировал их с огромным трудом. Пот заливал мне лицо, слепя глаза. Словно издалека доносились до меня голоса из толпы, умолявшие меня вновь обезоружить противника. Я продолжал выжидать, возлагая все свои надежды на случай.
Мне казалось, что прошла уже целая вечность. Я понимал, что не смогу долго обороняться. Нужно было что-то предпринять и сделать это быстро. И тут мне в голову пришла одна мысль. По замечаниям людей из толпы я понял, что шериф Кроппер уже прибыл, поэтому продолжая краем глаза следить за моим противником, я сделал вид, что встревожен присутствием шерифа и оглядывался назад, ища его взглядом. Мачери решил воспользоваться удобным случаем и сделал выпад. Он вложил в него всю свою силу и опять как и в первый раз я почувствовал, что он потерял равновесие и чрезмерно напряг руку, желая одним ударом сразить меня. Я вовремя сумел парировать этот удар и отбил его шпагу вниз, прижав ее к земле. На этот раз я не стал проворачивать кисть, а следуя наставлениям Дом Басса, легким поворотом рукоятки внутрь направил острие шпаги вперед. Я почувствовал, как оно встретило сопротивление и с силой вонзил его в грудь противника.
На лице Мачери промелькнуло выражение удивления, но тут же его черты исказила агония. Затем будто невидимая рука стерла с его лица всякое выражение. Он очень медленно начал падать вперед. Шпага, воткнувшаяся в землю, замедлила его падение. Казалось, тело никогда не опустится на землю.
Впервые за все время схватки толпа смолкла. Не слышно было ни звука. Все были протрясены неожиданной развязкой. Люди, стоявшие поблизости, бросились к телу. Зная, как глубоко вошла моя шпага, я не удивился, когда Уиддигейт произнес.
- С ним все кончено, Роджер.
- Отправился в ад! - крикнул кто-то. Не раздалось ни единого приветственного крика, и это удивило меня. Ведь во время нашей схватки эмоции толпы перехлестывали через край. Возможно, присутствие Кроппера отрезвляюще подействовало на собравшихся. В молчании толпы я почувствовал какую-то настороженность. На мгновение мой взгляд остановился на лице моего старого наставника: по щекам его текли слезы. Дальше события приняли такой молниеносный характер, что мне уже некогда было о чем-либо думать. Я увидел искаженной злобой лицо Кроппера, направлявшегося ко мне. Но в то же мгновение какой-то всадник направил своего коня прямо наперерез шерифу. Получив шпоры, лошадь громко заржала и взвилась на дыбы. Шериф и его помощники вынуждены были податься назад. Прежде чем я понял, что случилось, толпа подняла меня, и я оказался в седле, а несколько секунд спустя уже скакал по дороге в сопровождение двух верховых. Тут зрители наконец не выдержали и разразились бурными криками восторга и радости. Лица молодых людей, скакавших рядом, были мне незнакомы, но в их дружеских чувствах ко мне сомневаться не приходилось.