«Пьянчуга», лицо которого почернело от загара, одним из первых пожал мне руку.
- Мы гордимся тобой, дружище, - пробасил он, - слышали про тебя. Как ты заливал про нас самой королеве!
Выглянувший из камбуза кок закричал.
- Привет, парень. Может отведешь нас всех во дворец? Больно хочется встретиться со старушкой-королевой.
- Она вовсе не старушка. Она молода и хороша собой.
- Тем более! Так охота увидеть хорошенькую мордашку!
- Погуляешь с нами по Лондону, приятель? - предложил Пьянчуга. - Вот если бы Клим и Щеголь тоже могли пойти! Наберем девчонок, зальемся элем, будем гулять во всю, и старый король махнет нам ручкой из окошка.
- А в карманах у нас будет звенеть испанское золото! - выкрикнул кто-то. Какой-то матрос, висевший на вантах, запел песенку про «звонкое испанское золото в английских карманах». Вся команда дружно подхватила. Они прогорланили уже три куплета, но тут на палубе появился Джон Уорд. Он бегом спустился по трапу и бросился пожимать мне руку.
- Роджер, дружище! Счастлив видеть тебя! - Белые перья на шляпе колыхались в такт его энергичным движениям.
Я не без смущения заметил, что одет он был как жених, собравшийся на свадебное торжество. На нем был камзол из белого бархата и того же цвета трико, отделанное золотым шитьем. На башмаках его были вытеснены белые тюдоровские розы. Я с тоской размышлял о том, как сообщить Джону дурные новости.
- Ах ты щеголь этакий, отрастил себе бородку! - воскликнул Джон. - Я так и думал, что ты узнаешь о нашем прибытии. Как дела на берегу?
Я колебался.
- Боюсь, капитан Уорд, мне придется разочаровать вас. Дело в том, что вам не следует высаживаться.
Улыбка исчезла с его лица.
- Не следует? - переспросил он. - Что ты хочешь этим сказать, Роджер?
- Я приехал сюда, чтобы предупредить вас. - Внезапно я осознал, что на корабле воцарилось полное молчание. Матросы приблизились к нам поближе, стараясь услышать наш разговор. Лица их приняли угрюмое выражение.
- Неделю назад в Уоппинг Стэрз повешено девятнадцать человек, - продолжил я, - я тоже был бы среди них, если бы меня сумели схватить.
Джон подался вперед и схватил меня за плечи. Глаза его сузились.
- Девятнадцать! Это были наши люди? Они с кораблей, которые вернулись в Англию перед нами? - Я кивнул с несчастным видом.
- Четыре капитана. Хэлси…
- Хэлси? - вскричал Джон. - Хэлси повешен? В это невозможно поверить. Ведь он один из лучших бойцов в Англии. - Джон помолчал. - Кто еще? Во имя Господа, кто еще?
- Хэррис, Локгкасл и Дженнингс.
Руки Джона бессильно опустились. Он подошел к поручням и молча стоял там несколько минут. Когда он снова повернулся ко мне, лицо его было сурово, губы плотно сжаты.
- Мачери приложил к этому руку? - спросил он.
- Да, но он больше не причинит нам неприятностей. Я убил его на дуэли в утро казни.
Он недоверчиво посмотрел на меня.
- Ты убил Мачери на дуэли? Мне хотелось бы в это верить, но…
Команда снова зашевелилась. Весть о казни потрясла всех, но новость о смерти Мачери явно всех приободрила.
- Я брал уроки у мастера фехтования и он обучил меня особому приему, - объяснил я, - мне удалось провести его, и все было кончено. Мы дрались на одной из лужаек близ Эпплби Корт.
Джон взял меня под руку и повел к трапу, ведущему на полуют.
- Роджер, - сказал он, - теперь мне ясно, что они расставили для меня западню. Два месяца назад я получил послание, в котором подтверждалось, что прежнее предложение остается в силе - я могу вернуться домой и поступить на службу в королевский флот. Письмо было подписано не лордом Ноттингемом, но… не буду называть сейчас никаких имен. Оно носило достаточно официальный характер, а человеку, передавшему его, я доверял. Несколько капитанов получили уведомление о том, что могут рассчитывать на прощение и уже отправились домой. Я решил на этот раз принять предложение. После преподнесенного нами урока испанцы в Средиземном море вели себя тише воды, ниже травы. Английские суда могли плавить там без опаски. Мы выполнили то, что нам надлежало,
- Уверен, за этим тоже стоял Мачери.
- Доказательств нет, но думаю, ты прав. Я вел себя как глупец, поверив в возможность прощения. Ты снова спас меня.
Он вернулся к столпившейся на палубе команде.
- Матросы, - сказал он, - скверные новости для всех нас. Нашим надеждам не суждено сбыться. Мы не можем сойти на берег. Там всех нас ждет петля. Нам остается лишь вернуться туда, откуда мы пришли. Лишь порты неверных по-прежнему открыты для нас. Любой из вас может покинуть корабль, и на свой страх и риск сойти на берег. Лично я, однако, не советую вам это делать.