Помимо фундаментального труда Грушевского, в котором династическая война в ВКЛ оставалась одним из многих эпизодов, в украинской науке начала XX в. появилась специальная работа об этом периоде. Это биография великого князя Сигизмунда Кейстутовича, написанная Богданом Барвинским (1880–1958)[55]. Большая часть этой книги посвящена политической истории 1432–1440 гг. (до 1430 г. Сигизмунд оставался в тени своего брата Витовта, что отметил еще «отец польской истории» Ян Длугош во второй половине XV в.). Несомненной заслугой Барвинского была попытка отойти от стереотипов, бытовавших в тогдашней историографии (например, образа Сигизмунда как «ворога Русинів і православя»[56]). Это вело к идеализации Сигизмунда Кейстутовича: историк неоднократно подчеркивает, что во многих действиях этого князя (например, попытке заключить союз с Тевтонским орденом) видно влияние политической школы Витовта, но не объясняет, почему тогда политика Сигизмунда потерпела поражение; с другой стороны, автор признает, что Сигизмунд был всем обязан полякам, а без них проиграл бы Свидригайлу[57]. Многие важные эпизоды династической войны, такие как судьба Волыни и Подолья или первый поход Свидригайла на Литву в конце 1432 г., по сути, остались за рамками книги, другие же затрагивались лишь вскользь, мимоходом (например, расстановка сил в ВКЛ после переворота[58]). В целом для книги Барвинского характерна та же «социальная» концепция, которую представлял и Грушевский: Свидригайло покровительствовал аристократии, Сигизмунд искал опоры «в середній верстві шляхотскій, а навіть і в нешляхотскій» и жестоко расправлялся с князьями и знатными боярами, за что и поплатился жизнью[59]. Вообще, согласно оценке другого украинского историка Богдана Бучинского (1883–1907), во многих вопросах Барвинский повторил, подтвердил или развил выводы А. Левицкого, А. Прохаски и M. С. Грушевского, сам же добавил к ним лишь несколько частных наблюдений, так что в результате образ Сигизмунда и его эпохи, вышедший из-под его пера, оказался довольно бледным[60]. Вместе с тем нельзя не отметить, что Барвинский снабдил свою книгу итинерарием и списком сторонников Сигизмунда Кейстутовича, которые служат хорошим подспорьем для дальнейших исследований[61], опубликовал акты польско-литовской унии 30-х годов XV в.[62] и некоторые другие документы[63].
Накануне Первой мировой войны к истории Великого княжества Литовского 30-х гг. XV в. обратился польский историк Юзеф Пузына (1878–1949), защитивший диссерацию о Свидригайле во Фрайбургском университете в 1914 г.[64] В ней он попытался оспорить оценку характера конфликта, данную А. Левицким. Однако сделано это было с опорой на материалы самого Левицкого, без специальных изысканий. Из-за этого, да еще с учетом небольшого тиража и трудностей общения историков в годы начавшейся Первой мировой войны, диссертация Пузыны осталась почти незамеченной в историографии, а известность ему принесли работы по генеалогии князей ВКЛ. В 1911 г. он выступил со статьей, в которой пытался доказать, что поздняя генеалогическая традиция справедливо выводит Свидригайлова сподвижника князь Федька Несвицкого от Дмитрия-Корибута[65]. В исторической периодике разгорелась оживленная полемика, отзвуки которой слышны в историографии до сих пор[66]53. Сам Пузына на протяжении нескольких десятилетий отстаивал свою правоту и смог убедить в ней таких ученых, как Антоний Прохаска и Оскар Халецкий. Имеются сторонники его теории и в настоящее время, хотя большинство ученых признает, что Федор Несвицкий и Федор Корибутович были разными лицами. В дальнейшем Ю. Пузына посвятил несколько статей другим княжеским родам (Наримонтовичам, Острожским и др.). В них, как и в первых его работах, рациональные выводы переплетаются с некорректными отождествлениями[67].
55
Барвіньский Б. Жигимонт Кейстутович Великий князь Литовско-руский. (1432–1440). Жовква, 1905. Ряд ценных заметок того же автора по частным вопросам собран в изд.: Барвіньский Б. Історичні причинки. Розвідки, замітки і матеріали до історії України-Руси. Т. 1–2. Жовква; Львів, 1908–1909.
60
Бучинський Б. Новійші праці по історії вел. князь Літовського в XV віці // ЗНТШ. Т. 75. Львів, 1907. С. 132–142, особенно с. 142.
63
Барвінський Б. Кілька документів і заміток до часів вел. князів Свитригайла і Жигимонта Кейстутовича // Записки наукового товариства ім. Шевченка (далее — ЗНТШ). Т. 115. Львів, 1913. Одновременно в том же направлении работал его рецензент: Бучинський Б. Кілька причинків до часів вел. князя Свитригайла (1430–1433) // ЗНТШ. Т. 76. Львів, 1907.
64
Puzyna J. Е., Fürst von Kozielsk. Switrigail von Litauen. Die politische Bedeutung seiner Erhebung zum Großfürsten. Fribourg (Suisse), 1914.
65
Puzyna J. О pochodzeniu kniazia Fed’ka Nieswizkiego // Miesięcznik Heraldyczny. 1911. № 1–2. S. 6–15; № 3–4. S. 43–47; № 5–6. S. 74–82.
66
См. специальные обзоры: Папа I. Загадка походження князя Федька Несвіцького: давні та новітні дискусії // Вісник Львівського університету. Сер. історична. Вип. 46. Львів, 2011. С. 42–64; Бабінська М. Полеміка членів Польського Товариства Геральдичного над похождениям князя Федька Несвізького (1911–1930) // Rocznik Lubelskiego То-warzystwa Genealogicznego. T. 5 (2013). Lublin, 2014. S. 72–94.
67
Идентификация лиц, упоминаемых в средневековых источниках, является одной из главных проблем генеалогии, просопографии и социальной истории.