В современной науке интересующий нас период изучается достаточно активно. В этой связи следует сказать прежде всего о работах познанского историка Ярослава Никодема. Он посвятил специальные статьи таким вопросам, как избрание Свидригайла на великокняжеский престол в 1430 г., его взаимоотношения с Тевтонским орденом в 1430–1432 гг., несостоявшийся союз Сигизмунда Кейстутовича с Альбрехтом II и убийство Сигизмунда[116]. Смежные сюжеты Никодем затрагивает в монографии о чешской политике Ягайла и Витовта в 1420–1433 гг. и в работе о несостоявшейся коронации Витовта[117]. Важное достоинство работ Я. Никодема — особое внимание к династическому аспекту политики Ягайла и Витовта, который недооценивался историками ХІХ–ХХ вв.; с другой стороне, при этом Я. Никодем иногда недооценивает роль подданных Гедиминовичей в их государствах. Так, по данной причине взгляды этого историка на политическую жизнь Польского королевства в конце XIV–XV в. были восприняты в историографии весьма сдержанно[118]. Хотя Я. Никодем прекрасно знает источники и литературу предмета, его выводы зачастую выглядят весьма умозрительно: например, инициатора создания антипольской коалиции конца 1430-х годов он видит в неизвестном по имени краковском канонике, который упоминается в единственном источнике, а причину убийства Сигизмунда Кейстутовича — в его попытке обеспечить престол своему сыну Михаилу В целом работы Я. Никодема не только расширяют наши знания о ВКЛ, но и показывают, насколько скупы прямые данные источников и как много приходится «достраивать» историку на тех или иных внеисточниковых основаниях.
Если же говорить об изучении событий 30-х и начала 40-х годов XV в. в их целостности, то современные историки зачастую, даже претендуя на оригинальность, воспроизводят противоречивые концепции своих предшественников. Скажем, познаньский историк Гжегож Блащик в объемном труде по истории польско-литовских отношений[119] представляет конфликт Свидригайла и Сигизмунда Кейстутовича как борьбу русинов, которым Свидригайло якобы покровительствовал, за уравнение в правах с литовцами. Немногочисленные доказательства, приводимые Блащиком, неубедительны (иногда даже ошибочны), но в основном его мнение опирается на выводы ученых конца XIX — первой половины XX в.
Белорусский историк А. В. Любый, посвятивший династической войне в ВКЛ кандидатскую диссертацию[120], делает выбор в пользу другой схемы — «социальной». По его словам, в рассматриваемый период на повестке дня стоял вопрос об урегулировании прав собственности феодалов на землю. Если Рюриковичи владели своими землями на вотчинном праве, то Гедиминовичи в этом смысле полностью зависели от великого князя, а для литовского боярства «толькі служба сюзерэну забяспечвала кар’єру, уплывала на маёмасны і сацыяльны стан»[121]. Таким образом, автор не принимает во внимание хорошо обоснованных выводов Р. Петраускаса о знатном происхождении верхушки литовского боярства. Схематично выглядит и объяснение состава «партий» социальным происхождением или имущественным положением их членов. Наконец, нельзя признать удачной и предложенную им терминологическую новацию — обозначение событий 30-х годов XV в. как «борьбы» вместо войны. Как выясняется при ближайшем рассмотрении, она безосновательна[122], к тому же лишь отдаляет от понимания этих событий: всякая война — борьба, но не всякая борьба — война.
116
Nikodem J. Wyniesienie Swidrygielly na Wielkie Ksiçstwo Litewskie // BZH. T. 19. Bialystok, 2003; Idem. Stosunki Swidrygielly z Zakonem Krzyžackim w latach 1430–1432 // BZH. 2000. T. 14; Idem. Uwagi о genezie niedoszlego przymierza Zygmunta Kiejstutowicza z Albrechtem II // Docendo discimus. Poznan, 2000; Idem. Przyczyny zamordowania Zygmunta Kiejstutowicza // BZH. 2002. T. 17.
117
Nikodem J. Spory o koronację wielkiego księcia Litwy Witolda w latach 1429–1430. Cz. I. «Burza koronacyjna» w relacji Jana Dlugosza // LSP. T. VI. 1994. Poznan, 1995; Cz. IL Prôba rekonstrukcji wydarzen // Ibid. T. VII. 1995. Poznan, 1997; Idem. Polska i Litwa wobec husyckich Czech w latach 1420–1433. Poznan, 2004.
118
См. рецензию Я. Куртыки и Е. Сперки на его книгу о политике Полыни и Литвы в отношении гуситской Чехии (Roczniki Historyczne. R. 70 za 2004 r. Poznan; Warszawa, 2004. S. 245–250) и последующую дискуссию (Nikodem J. Odpowiedz na recenzję Panôw Janusza Kurtyki i Jerzego Sperki // Roczniki Historyczne. R. 71 za 2005 r. Warszawa; Poznan, 2005. S. 309–316; Kurtyka J., Sperka J. Jaroslawowi Nikodemowi w odpowiedzi // Ibid. S. 316–319).
119
Blaszczyk G. Dzieje stosunkow polsko-litewskich. T. 2: Od Krewa do Lublina. Cz. 1. Poznan, 2007.
120
Любы A. Ул. Унутрыпалітычная барацьба ў Вялікім княстве Літоўскім у 30–40-ыя гг. XV ст.: Аўтарэф. дыс… канд. гіст. навук. Мінск, 2006; Он же. Абранне вялікага князя Літоўскага пасля смерці Вітаўта: знешні і ўнутраны фактары // Веснік Беларускага дзяржаўнага універсітэта. Сер. 3. 2004. № 1; Он же. Палітычны канфлікт 30–40-х гг. XV ст. у Вялікім княстве Літоўскім у гістарыяграфіі // Веснік БДУ. Сер. 3. 2006. № 1. Он же. Цэнтры ўнутрыпалітычнай барацьбы 1430-х гг., як вырашэнне супярэчнасцяў цэнтральнай і земскай ўлады // Канструкцыя і дэканструкцыя Вялікага княства Літоўскага. Матэрыялы міжнароднай навуковай канферэнцыі, Гродна, 23–25 красавіка 2004 г. Мінск, 2007.
122
Терминологическая новация А. В. Любого никак не следует из судебного дела, на которое он ссылается: в нем говорится лишь, что «Жикгимонтъ валчыл зъ Швитрингаиломъ» (LM. Кп. 25. № 215). Между тем слово «валчити» имеет значение «воевать», «вал(ь)ка» — «сражение», «война» (Гістарычны слоўнік беларускай мовы. Вып. 2. Мінск, 1983. С. 309–313).