Сквозь вакуум вскипели потоки радиации, и одновременно Око пошло вперед, а его вмиг замутившаяся поверхность выбрасывала неистовые потоки и всплески. Тонкие органы чувств, доставшиеся Лючии от Прядильщиков, улавливали присутствие геометрий неясного рода и диких возмущений пространства-времени. Внутренняя часть червоточины казалась практически живой, пульсируя с симметрией, воспринять которую сознание Лючии просто отказывалось.
Затем, совершенно внезапно, что-то хлестнуло по ним — язык из чистой энергии белого цвета. Лючия почувствовала резкое движение, ускорение, проникновение, дезориентацию…
Время отступило, и осталось туманное забытье. Лючии показалось, что ее внутренняя частота упала до самого нуля, оставив ее неподвижной, тогда как весь мир продолжал двигаться мимо.
Потом все затихло, и даже Око куда-то исчезло. Лючия посмотрела вокруг, не понимая, что и как с ними произошло.
— Где мы?…
Эландер замер на середине своего вопроса, так и оставшегося без ответа.
Вокруг была не HD-92719 — их опять куда-то перебросило. В центре, на месте звезды, крутился водоворот бешеной энергии. Система, в которой они оказались, в последние дни снова претерпела большие перемены, однако Лючия узнала ее сразу.
— Пи-1 Большой Медведицы, — еле слышно произнесла она.
— Какого лешего нас сюда занесло?
— Вероятно, именно сюда и вела «червоточина».
— А где тогда Морские Звезды? Что произошло с битвой? Лючия обследовала систему на всех частотах — никого.
— Они ушли, — просто сказала она.
— Я это понял. Вопрос — куда?
— Откуда мне знать? — огрызнулась Лючия.
Питер взъерошил рукой волосы и тяжело вздохнул.
— Извини, — сказал он. — Просто я…
Он запнулся.
— Просто что, Питер?
— Просто система выглядит слишком пустой, — сказал он после небольшой заминки. — Слишком тихо. Я просто не хочу надеяться…
Он снова остановился, качая головой.
— Я боюсь надеяться…
Лючия никак не могла понять, о чем он толкует. Обследуя систему, они внимательно искали любые виды активности — и ничего не находили. Но просто потому что здесь нет ни Источника Всего, ни «Трезубцев», ни куттеров, разве можно сделать вывод, что чужие ушли насовсем? Не слишком ли это — надеяться, что странный танец Тор каким-то непостижимым образом спас их всех?
Как и Питеру, Лючии не хотелось делать поспешные выводы. Тем не менее система действительно опустела. Никакого движения, только руины планет и разбитые вдребезги астероиды.
Они ждали, не появится ли Око, но ничто не нарушало дикое в своей красоте зрелище газовых облаков, бывших некогда центром системы и ее светилом. Они ждали, не вернется ли Тор — она тоже не появлялась.
— Может быть, они просто продолжили движение, — предположил Эландер. — Возможно, своим танцем Око просто вывело нас за пределы их дальнейшего маршрута от одной системы к другой?
После паузы он добавил:
— Но вероятно, тогда мы просто теряем здесь время?
У Лючии перехватило дыхание. Время не имело значения, но мысль о его безвозвратной потере могла вести к депрессии.
— Так куда ты хотел бы отправиться?
Он нисколько не колебался, хотя мог бы — для приличия.
— К Сол, — упрямо ответил он. — Я хочу домой, и хочу видеть, что осталось от дома.
2.3.8
Юэй/Эллил шагнул с корабля, ступив на поверхность безымянной планеты. В лицо ударил поток плотного воздуха, и держать равновесие стало трудновато. Опустившись на одно колено, он запустил одну из рук в грунт, пытаясь привыкнуть к обстановке.
Ю-Кван тут же помогла ему подняться.
— Плохая идея, Юэй.
Неяркий свет солнца добавил коже зеленого оттенка, так что вид у нее был решительно нездоровый. Что вполне соответствовало тому напряженному выражению, с которым она совершила короткое путешествие по поверхности планеты.
— Со мной все будет нормально, — заверил Юэй.
— Ладно. Просто, чтобы ты был в курсе: если умрешь, я не смогу дотащить тебя обратно.
В знак согласия он просто сдвинул вместе лицевые пластины и тут же подумал: она ведь не понимает мимического языка Юлов. Его же переполняла такая радость, что он просто-напросто лишился дара речи. Приближалось поистине удивительное событие.
Почва под его ногами была каменистой и вовсе не выглядела плодородной — но это была настоящая земля! Сжав горсть в ладони, Юэй смог оценить ее структуру. Да, впервые за многие и многие циклы он стоял на поверхности настоящей планеты. Ее тяготение давило вниз, погодные условия не внушали оптимизма, солнечный свет едва достигал значения, принятого на «Ман-тиссе-А». И все же именно здесь он чувствовал себя в своей тарелке.