— С той оговоркой, что это будешь уже не ты — верно, Лючия?
Ее смех эхом разнесся по коридору.
— Питер, перестань, не будем повторяться!
Хмыкнув, он повернулся и зашагал обратно в Темную Комнату, размышляя о том, что же его оригинал мог сказать, узнай Эландер, к чему в итоге пришли они с Лючией. Без сомнения, выводы были бы такими: это уже не Питер; гибридная особь — полностью новое существо; любая его связь с другой личностью — чистый самообман.
Правда, прежний Эландер оказывался неправ множество раз и так основательно, что новый должен быть счастлив его окончательному уходу.
— И все-таки с кем ты только что разговаривал? — снова спросила его Лючия.
Не замедлив шага, Питер покачал головой:
— Тебе просто показалось.
-1.0
Top
Где-то в глубине конструкции, называемой «Тор» теми досадными кусочками интеллекта, что составляли ей компанию по дороге в вечность, одна часть ее сознания пристально смотрела в распахнутую Вселенную, чувствуя благоговейное изумление. Она наблюдала за частицами, пролетавшими мимо подобно звездам, она видела пространство во всем великолепии его сверкающих измерений, она смотрела, как время сплетается в косы, извиваясь и щелкая, точно кнут. Она знала о странном, проходящем насквозь ощущении, о том, названия чему у нее еще не нашлось.
Иссушив изнутри, свет Ока лишил ее всяких иллюзий и всякой надежды понять разум создавших и направляющих это согласно своей воле. Невозможно влиться в их разум — конечно, если это действительно разум. Он за пределами встреченного до Нексуса и того, что было после него. Она — песчинка, случайно прошедшая мимо жерновов, в поисках изумительного обещанного ей близкого моря.
Она стояла под бесконечным потоком фотонов. Смотреть так же трудно, как искать соломинку в груде иголок. Сощурившись и смутившись, окружив себя новыми ощущениями, она думала, что могла остаться в HD-92719. Яркое солнце сияло бесконечной радугой красок. Планеты она видела с точностью до молекул. Состав атмосферы и ядра, магнитные поля и все структуры открывались ее поразительным чувствам. Волны гравитационных взаимодействий, вызванные движением планет, казались результатом ее присутствия.
Казалось, она бредит. Еще одна ее часть не могла поверить, что осталась жива — все равно, в какой форме. Она нырнула внутрь Ока. Что представляли собой ее мысли? Куда, по их мнению, она попала?
Где-то в путанице ощущений — там же, где лежит и ее уверенность, все действия имеют причину. Она чувствовала — вокруг действуют гигантские силы; беспомощно взирая на кувыркающиеся среди звезд планеты, она словно бы проходила через центр светила HD-92719.
Гнет внешних сил был устрашающим. Казалось, она зажата, просвечена насквозь, перерисована, изучена и понята целиком. Ее словно растворили своим пристальным взглядом существа, которых она, наверное, могла бы назвать богами — если бы верила. Но она утратила себя. И наконец, она снова стала другим существом, клубком, оказавшимся распутанным и ясным до самой сути.
Вернувшись к самой себе, она увидела звезды — теперь они стали просто звездами. Они проходили мимо ее окна так же просто, как падает дождь. Не как астрофизик, но изначально зная о движении звезд около Солнца, она всегда представляла себе их естественное смещение. Странно, но теперь казалось — они движутся в обратном направлении…
Слова получили новое значение. Она следовала за Оком, перепрыгивая с одного места на другое по следам эмиссаров меньшего ранга. Или наоборот — эти эмиссары, куттеры и «Трезубцы» следовали за Оком? Она понимала: все зависело от места, которое занимала она сама. Теперь, устремляясь вперед вместе с Оком и наблюдая все с обратной стороны, она сомневалась, в порядке ли ее память? Приходили Морские Звезды последними, или они всегда прибывали первыми? Следовало ли Око за ней, или она шла за Оком? Шла ли она впереди в этот момент настоящего времени, или двигалась по следам остальных? Наконец, смогла ли она увести Морских Звезд или, напротив, обрушила их лавину на головы человечества, спровоцировав «бессистемное и необычное событие», «разрыв непрерывности»? В камере ли Вильсона, или в ее воспаленном мозгу — но внутри оставалась лишь одна определенность, лишь одна мысль казалась чистой и яркой: «Я еще здесь». Не имело значения, кто она и куда идет, как безразличным казалось то, что она уже была здесь прежде и что скоро в ее будущем наступит прошлое, когда ее еще не будет…