«Ага. Теперь он займется мной...» - скрипнул зубами Гарри, но тень не спешила, замерев у подножья как бы в нерешительности. В ушах Поттера внезапно раздался тихий звон, и голова наполнилась чужими, царапающими разум мыслеформами – удивление, злобная радость, хищное предвкушение, неуверенность, узнавание, еще большее удивление и, наконец, легкое разочарование.
Тень развернулась и исчезла во тьме так же быстро, как и появилась.
«Похоже, меня сочли своим... Не знаю только, радоваться этому или…» - Гарри облегченно вздохнул и снова уселся на мантию, внимательно вслушиваясь в ночь. Но всё было спокойно, и только уже привычные громовые раскаты нарушали тишину. – Скорее всего, это действительно был какой-то страж, нежить, уцелевшая в той войне. И он наверняка был порожден Каэр-Ду или кем-то из его сторонников, раз не счел меня врагом. Интересно, много тут таких осталось? И кто были эти ночные твари? Как они умудрились выжить?»
Спать уже не хотелось, и Поттер лежал на спине, размышляя о своем, пока черное небо не начало светлеть, понемногу превращаясь в уже знакомый, низко нависший серый, бугристый полог.
Когда окончательно рассвело, Гарри покинул свое временное убежище. До конечной цели его путешествия оставалось совсем недалеко.
Глава 2. Рен.
По мере приближения главная пирамида, казалось, поднималась всё выше и выше, заслоняя собой сумрачное небо, наваливалась на смотрящего всей своей монолитной мощью, подавляла мрачным величием и непроницаемой чернотой граней.
Местность у её подножия выглядела так, словно на ней сошлись в бешеной пляске все первозданные стихии. Судя по всему, сражение здесь кипело особенно яростно – поверхность земли спеклась в блестящую корку, поднялась застывшими волнами; чьи-то статуи, как дорожные столбы стоявшие по обе стороны широкого пути ко входу в пирамиду, оплыли и согнулись, словно свечи, засунутые в печь. Никакой растительности. Ни клочка живой почвы. Под ногами – сплошь стеклисто-каменная крупа и обломки чьих-то костей. Растрескавшиеся камни. Хрусть, хрусть – слышал Поттер с каждым шагом.
Вход в пирамиду – торчащий из грани громадный параллелепипед с оспинами выбоин от неведомого оружия – издалека казался узкой, высокой щелью, но чем ближе подходил к нему Поттер, тем шире и выше он становился, пока не превратился в проём, в который свободно вошли бы плечом к плечу несколько десятков человек.
Гарри подошел к входу и внезапно понял, почему среди всего хаоса и запустения, мимо которого ему пришлось пройти по пути сюда, среди царства смерти, бушевавшей здесь много веков назад, конические громады выглядели чем-то инородным.
Они не были мертвы. Построенные в то время, когда человечество только-только распрощалось с каменным веком, пирамиды все ещё были живы, функциональны и готовы хоть сейчас выполнить то, ради чего их воздвигли. Стоя рядом с ними, Поттер ясно ощущал, что силы, некогда обитавшие внутри циклопических строений, никуда не исчезли, вовсе не умерли, а лишь уснули. Глубоким, почти беспробудным сном, но всё же только уснули, лишь по ночам приходя в лёгкое движение, как ворочающийся во сне человек. И как они отнесутся к потревожившему их долгий покой гостю, оставалось только предполагать.
Из темного зева входа шел еле заметный ток сухого воздуха. Он то вырывался наружу, то втягивался внутрь, словно пирамида мерно дышала, подобно спящему древнему дракону. И Гарри, ощущая себя стоящим перед разверстой пастью неведомого, гигантского зверя, зажег огонь на кончике своей волшебной палочки и шагнул внутрь, держась поближе к стене. Через несколько шагов широкий проход резко повернул направо, и темнота сомкнулась за его спиной, отрезав от светлого прямоугольника выхода во внешний мир.
Единственный путь, ведущий к центру пирамиды, закручивался плавной спиралью. Гарри шел и шел вдоль испещренных расплывшимися фресками стен, по толстому слою слежавшейся древней пыли, вспухавшей фонтанчиками и облачками при каждом его шаге. Он проходил сквозь круглые залы – серые, большие, безликие, затянутые целыми покрывалами паутины, слабо шевелящимися при легком дуновении ветра. Странное чувство, сдавливавшее грудь, не давало Поттеру покоя. Тёмный сгусток, перетёкший в его душу от меча, временами начинал усиленно пульсировать, ощущая н_е_ч_т_о, копившее в этих стенах долгие века и безмолвно замершее в ожидании своего часа.
Иногда на юношу накатывало лёгкое головокружение, реальность уплывала, как после ударной дозы обезболивающих заклинаний, и, словно через мутное стекло Поттер начинал видеть странные картины.
Это было как сон наяву. Исчезала пыль под ногами, грязь и паутина, сам коридор заливало мягким красноватым светом, и Гарри оказывался среди тысяч, а, может, и десятков тысяч полуголых людей с обритыми головами. Они бесконечной вереницей брели в глубь пирамиды, потому что так повелел Эр-Кхан, Повелитель. Это было смыслом их существования, это было их предназначением – служение и в жизни и в смерти. Пришло их время, и они умрут, а крохи их жизней послужат Ему на благо, дадут Ему силы и продлят Его дни.
Порой некоторые из звеньев безликой вереницы вздрагивали, словно очнувшись от тяжелого сна, останавливались и с белыми от животного страха глазами начинали бешено выдираться из толпы, ломая строй и нарушая монотонный шаг. Тогда словно из самих стен возникали тёмные силуэты, облаченные в бесформенные серые хламиды с короткими, широкими ножами в руках, и быстрыми, отточенными до автоматизма движениями вспарывали бунтаря от горла до паха. Дико кричащий человек, истекая кровью и теряя внутренности, корчился в агонии на полу, а остальные, словно ничего не слыша, переступали через него и продолжали идти и идти нескончаемым потоком...
Выныривая из гнетущих воспоминаний тех, чьи последние минуты запечатлелись внутри этих стен, как образы на кинопленке, Поттер каждый раз долго стоял на месте, уперев руки в колени, и тяжело дышал: ему становилось страшно до озноба.
Громадное, неисчислимое количество жителей Даймона прошло этим коридором, и ни один не вернулся обратно.
Отрезанный от всего мира, видящий только те несколько метров, что освещал его огонек, Поттер не знал, как долго он шел, время от времени проваливаясь в жуткие видения прошлого. Казалось, его путь длится бесконечно, но вот коридор расширился, и его стены ушли в разные стороны, затерявшись во мраке.
Поттер опустил палочку и погасил свет.
Когда его глаза немного привыкли к темноте, он обнаружил, что внутри громадного, в десяток квиддичных полей зала с четырьмя сходящимися к вершине треугольными стенами не так уж и темно. Там присутствовал какой-то странный свет, как если бы разряды молний, когда-то пойманные черными пластинами стен, напоминающими вулканическое стекло, все ещё метались в них призрачными отблесками, видимыми лишь краем глаза.
Пол внутреннего пространства пирамиды был испещрен выдавленными в камне полузнакомыми символами, расходящимися кругами от центра, в котором стояло сложного сооружение высотой с трёхэтажный дом. Оно походило на многоярусный куб или тронное возвышение, по граням которого к вершине поднимались четыре лестницы. Трон тоже там присутствовал – широкий, угловатых форм, с узкой высокой спинкой.
Бушевавшая некогда битва затронула и сердце пирамиды – четкие, острые углы постамента были смяты и деформированы, а один угол раскрошился, как будто его кто-то погрыз.
Вновь пелена упала на глаза Гарри, и он увидел, как пыль и космы паутины тают, как исчезают на глазах следы кипевших здесь сражений, вновь становится целым центральный постамент, а вокруг него проступают тысячи человеческих силуэтов, стоящих на коленях и согнувшихся в поклоне тёмной фигуре, воздевшей руки на пьедестале. Символы на полу вспыхивали, заключая каждую жертву в кокон злого, голубого света, и тысячи маленьких огоньков взлетали вверх, сливались в струи и растворялись в эбеновых панелях стен, оставляя на полу ковер скрюченных, почерневших тел.