— Сейчас позвоню Свете, скажу, что для волнения нет причин,— я снова направился к телефону, но Настя преградила мне дорогу.
— Ты долго мне будешь лапшу на уши вешать? — огорошила она меня вопросом.
— Настя, где ты нахваталась этих слов? — поморщился я, — Побойся Бога и детей…
Кстати, вот загадка природы. Каким образом Настя слышит подобные выражения?
Но Настю сегодня этим было не устыдить и не остановить.
— Ну, заговорщики, что вы натворили? Я же вижу, что дети попали в беду…
— Какая беда? О чем ты говоришь? — начал было я, но Матвей перебил меня:
— Николай, это тот случай, когда надо сказать правду. У нас, как я понимаю, мало времени?
— Два дня,— ответил я.
— Двое суток,— пересчитал по-своему Матвей.
Мне ничего не оставалось, как рассказать Насте всю правду. О том, как на старости лет мы впали в детство и стали играть в куклы и что из этого получилось.
Против ожидания, Настя восприняла мой рассказ мужественно.
— И чего вы сидите? — накинулась она на нас.— Надо же что-то делать…
— Ты права,— Матвей достал из кармана пиджака записную книжку и принялся торопливо ее листать.
Я понял, что он хочет позвонить своим приятелям из милиции.
— Матвей,— остановил я его,— они сказали, чтобы ты не впутывал своих дружков…
— Да, лучше по телефону не звонить,— Матвей задумался.— А что они еще сказали?
— Что шуток не понимают,— ответил я.
— Люди без чувства юмора — жестокие люди,— вздохнула Настя и повернулась к Матвею: — Давай, что тебе нужно передать? Я отнесу…
— Ты с ума сошла! — возмутился я.— Я тебя никуда не пущу…
— Не волнуйся, я все обдумала,— ответила Настя и не преминула съязвить: — Между прочим, женщины сперва думают, а потом делают, в отличие от мужчин, которые заварят кашу, а расхлебывать должен кто-то другой…
Я не возразил Насте. Да и что я ей мог сказать? Попались мы с Матвеем, как дети…
— Я все обдумала,— повторила Настя,— я схожу к Светлане, постараюсь ее успокоить и попрошу ее зайти к человеку из милиции. Ну, каков план?
— Потрясающе! — восхитился я и пожалел, что мы с самого начала не открылись Насте. Тогда бы, возможно, не было ужасных событий последних часов, тогда наверное, ничего бы не было.
Настя пошла одеваться, а Матвей принялся что-то строчить в записную книжку. Когда Настя в плаще и с зонтом появилась в комнате, Матвей вырвал лист из записной книжки и протянул ей. Настя, как настоящая подпольщица, не сунула его в сумку, а внимательно прочитала написанное и потом, закрыв глаза, повторила про себя. Было заметно, как шевелились ее губы. Открыв глаза, она глянула на листок, и довольная улыбка появилась на ее лице.
— Кажется, склероза у меня еще нет. Наверное, милиции понадобятся их фотографии… Я возьму у Светы, ту, с помолвки… На ней они оба такие красивые…
Настя шмыгнула носом, но тут же взяла себя в руки. Она отдала листок Матвею. Тот вытащил зажигалку и сжег на огне бумажку. Таковы суровые законы конспирации.
— Я скоро вернусь,— сказала Настя,— без меня ничего не предпринимайте.
Само собой получилось, что Настя стала командиром нашей подпольной группы. Даже Матвей вынужден был ей подчиняться. А меня огорчало другое. Как мы ни старались не впутывать в это чисто мужское дело женщин, оказалось, что без них невозможно.
— Вот что,— предложил Матвей, как военный советник,— после того как Света посетит моего приятеля, пускай она нам позвонит и скажет, что была у нашего общего знакомого и что тот обещал одолжить крупную сумму… Из этого я пойму, что ты все передала…
Настя отправилась на задание, а мы с Матвеем принялись обсуждать, где же мы допустили промашку. Даже не промашку — ошибку.
— Что же получается? — недоумевал я.— Мы думали, что мы их надули, а на самом деле — они надули нас…
— Получается,— покачал головой Матвей.— Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого… На этот раз я с ними цацкаться не буду, в бой пойдет тяжелая артиллерия…
— Неужели,— высказал я мысль, не дававшую мне покоя,— неужели Бледнолицый с самого начала решил обмануть Андрюшу?
— Думаю, что так,— подтвердил Матвей.— Андрюша хотел заплатить Бледнолицему за услуги процент от вырученной суммы, а тот сразу смекнул, зачем ему процент, если можно получить все… Но меня все время не оставляет сомнение, не заодно ли Андрей с ними…
— Ты хочешь сказать,— попытался я угадать ход его мыслей,— что Андрюша предложил сам себя похитить и спрятать…
— Вот именно,— подтвердил мою догадку Матвей.
— Ты просто хочешь оправдать свои безрассудные действия,— схлестнулся я в споре с Матвеем.— Когда ты задумал устроить спектакль, чтобы посмеяться над Андрюшей, я тебя предупреждал: это опасно… Но ты со мной не согласился. И вот результат.