Анюта покраснела, расстроилась и уже не хотела есть свои драники.
Андрюша сладко, до хруста в суставах, потянулся и неожиданно спросил:
— А у меня, вроде, имеется еще один дед?
— Имеется,— я с удовольствием перевел разговор на другую тему.— Дед Матвей, Матвей Васильевич…
— Надо бы мне его повидать,— сказал Андрюша,— а то неудобно получается, неделя, как я приехал, а мы еще не виделись…
— Он из принципа к нам не приезжает,— встряла в разговор Настя.
— Из какого принципа? — Андрюша оказался чрезвычайно любопытным.
— Видишь ли,— принялся я объяснять,— Матвей — человек старой закалки, и ему не по душе все эти автомобили, дачи…
— Приедет к нам, погостит пару дней,— продолжала Настя,— а потом поднимает крик: «Частники! Собственники! К стенке вас всех! Разве за это мы кровь проливали?!» И уходит на автобус…
— А что, у него никакой собственности нет? — уныло протянул Андрюша.
Я покачал головой. Мне показалось, что Андрюше сразу расхотелось тянуться по жаре к странному деду, у которого за душой нет ни гроша.
— Никого,— по-своему поняла вопрос внука бабушка.— Варвара, еще одна твоя бабушка, четыре года, как умерла. И сейчас один как перст. Заболеет — некому стакан воды подать…
— Матвей — железный человек, ничем и никогда не болел,— возразил я Насте.— Одна язва ему время от времени досаждает…
— Он не жалуется,— поправила меня Настя.— И к врачам не обращается…
— Очень интересно,— пробормотал Андрюша и задумался.
У него был вид шахматиста, который считает, какой ему ход сделать. Выгоден ему этот ход или нет. И может шахматист, как компьютер, на двадцать ходов вперед просчитать, что ему сулит этот ход — выигрыш или поражение…
А что расчитывать и просчитывать?! Радуйся жизни, и все тут! У тебя каникулы, родители уехали к черту на кулички, ты в гостях у бабы с дедом, которые в тебе души не чают, пользуйся этим. К тому же погода стоит как по заказу. Неделю солнце сияет и сверкает, словно, по случаю твоего приезда.
Эх, мне бы такую жизнь! А разве у меня не то же самое? У меня ведь каникулы, как говорится, до самого конца…
Анюту все оставили в покое, на нее никто не обращал внимания, и она спокойно справилась со своими драниками.
— Ну что ж,— Андрюша выключил свой компьютер,— если гора не идет к Магомету… Короче говоря, я поеду к деду Матвею.
— Заведи вездеход, дед,— скомандовала Настя.
Но Андрюша категорически воспротивился и сказал, что прекрасно доберется на автобусе.
— А как ты найдешь Матвея? — заволновалась бабушка.
— Я ему нарисую маршрут,— торопливо произнес я.
Вооружившись ручкой, я стал чертить на бумаге маршрут для Андрюши. Честно говоря, я обрадовался, что внук поедет на автобусе. Мне не хотелось оставаться с ним наедине в машине. Я боялся, что он вновь заведет разговор о завещании.
— А он не потеряется в городе? — переживала Настя.
— Бабушка, я в столице не терялся,— подал голос Андрюша.
Он уже успел облачиться в джинсовый костюм, упаковал свою сумку. У меня было ощущение, что внук собрался загодя. Казалось, уже утром знал, что после завтрака поедет в город.
— Ты что, надолго к Матвею? — Настя ревниво покосилась на сумку.
— Я скоро вернусь,— пообещал Андрюша.
— К вечеру возвращайся,— вроде бы велел, а на самом деле попросил я.
— Я тебя провожу,— предложила Анюта.
— Валяй,— милостиво разрешил Андрюша.
Обрадованная Анютка бросилась переодеваться и вскоре вернулась в брючках и блузке. Настя собрала Матвею кое-что из даров сада-огорода, и Андрюшина сумка совершенно распухла.
Мы попрощались, и дети пошли на автобус.
На столе оставались еще драники, и я решил их доесть.
— А ты бы мог ради меня похудеть? — вдруг спросила Настя.
Она сложила руки на груди, а взгляд ее был устремлен на лесную дорогу, по которой шли Анюта и Андрюша.
По правде говоря, я люблю поесть. Я понимаю, что в моем возрасте необходимо сдерживать свой аппетит. Так сказать, умеренность в еде — залог вашей долгой жизни. Когда мне советовали сбросить лишний вес, а ради этого сесть на диету или еще лучше пару недель поголодать (и буду я стройный, как юноша), я жалобно отвечал: «Кушать хочется». Слава Богу, вернее, не дай Бог, поголодали в свое время — в войну, и после войны, так зачем же сегодня добровольно обрекать себя на эту муку?
— А она ради него худеет,— на губах у Насти появилась загадочная улыбка.
— Кто и ради кого? — не понял я.
— Анюта худеет ради Андрюши,—объяснила Настя, сердясь на мою бестолковость.
— Но зачем? — задал я вопрос, который долго таился в глубине моего существа.
— Он ей нравится,— просто ответила Настя.— Я была бы счастлива, если бы они поженились…