Сегодня их подняли на час раньше обычного, завтрак выдали сухим пайком и погрузили на машины. Капитан Краузе нервным движением постоянно поправлял на поясе кобуру и смотрел на часы. Славкин понял, что дело предстоит необычное. Грузовики выехали за город и по раскисшей дороге двигались медленно. Капитан ехал впереди на «опеле», и пару раз легковую машину пришлось вытаскивать из грязи, в которую она ныряла по самое днище. Наконец колонна достигла какой-то станицы, солдатам было приказано окружить селение.
Георгий Александрович пинком распахнул дверь и ворвался в сени. Следом за ним вбежал румын со «шмайсером» наперевес.
— Хальт! Руки вверх!
В хате оказались старик и старуха. Она возилась на кухне, а дед подшивал валенки, готовясь к зиме.
— Встать к стене! Оружие есть?
— Да ты что, милок? Вот мое оружие, — старик показал Славкину «цыганскую» иглу.
— Не дури, дед!
Старик замолчал и встал к стене с поднятыми руками. Солдаты заглянули во все углы, перевернули кровать и сундуки, вытряхнули на пол содержимое шкафа и буфета. Давя каблуками подкованных сапог осколки посуды, Славкин с румыном вывели хозяев из дома и направились к площади. Там уже собралась изрядная толпа.
Когда-то то же самое проделывали казаки второй сотни армии атамана Бурнаша, которыми командовал бывший хорунжий, после них — красные. А немцы, кстати, тоже здесь побывали в Гражданскую. Многое пришлось перенести украинским селам, но Славкин надеялся, что это — последняя чистка. Как только сопротивление партизан будет сломлено, ни один солдат не будет врываться в мирный дом. Крестьяне будут пахать, администрация — управлять, а войска отправятся за море: в Англию и Америку.
Сам Георгий Александрович, возможно, останется тут и построит себе усадьбу, такую же, каким был его спаленный большевиками дом.
Пустые хаты стеречь смысла нет, и оцепление стянули на площадь. Место оратора, принадлежавшее когда-то батьке атаману, заняли двое — капитан Краузе и переводчик. Капитан монотонно читал приказ немецкого командования, переводчик громко повторял по-русски:
— Ми, зольдаты победоносной Германии, — переводчик говорил плохо, он был из немцев, ведь таким, как Славкин, фашисты доверяли только умирать за рейх, — осфободили фас от большефик! Нофый немецкий порядок спрафедлифый для фсех кроме бандит! Фы будете работать и платить налог. Кто помогает партизанен, тому будет расстрел! Понимайт?..
Толпа станичников, разделенная надвое, молчала. Меньшая часть, состоящая из мужчин более-менее работоспособного возраста, была окружена солдатами. Среди них оказался и «крестник» Славкина. Как понял Георгий Александрович, арестованные нужны немцам для работы на заводах и шахтах. Им обеспечен паек и ударный труд до конца войны на Востоке. Стало быть, несколько месяцев. Не слишком большое искупление за то, что люди так долго терпели коммунистический режим.
Краузе ткнул пальцем в одного из стариков, к принудительным работам не пригодных.
— Ты есть нофый староста дерефни. Будешь плёхо работать — расстрел. Имя?
— Пряхин Василий Кузьмич будем.
Немец записал трудное имя, шевеля в помощь губами. Затем отдал короткий приказ. Часть солдат навели на станичников оружие, а остальные стали загонять мужчин в один из грузовиков. Хорунжий в числе шести солдат оказался при них караульным. Другим солдатам пришлось набиться во второй грузовик поплотнее. Толпа станичников глухо заворчала, но напасть никто не решился. Капитан Краузе занял свое место в легковушке, и колонна тронулась в обратный путь. «Опель» впереди, за ним машина с арестованными, потом грузовик солдат. Славкин посмотрел на циферблат и с удивлением заметил, что вся операция заняла каких-то два часа. Сейчас было ровно двенадцать, отметил он, и в ту же секунду прогремел взрыв.
6
Все вокруг подпрыгнуло, и Славкин решил, что машина взорвалась. Но тут же он увидел объятый пламенем, развороченный грузовик с солдатами, значит, это была мина и мина управляемая, иначе он был бы уже на небесах. Из взорванной машины вываливались раненые и оглушенные солдаты, они вскидывали автоматы и стреляли наобум. Им отвечали одиночные винтовочные выстрелы. Станичники рванулись мимо него к выходу.
— Хальт! — успел прорычать старший в карауле фельдфебель, но вдруг нечем стало дышать, все пространство в грузовике и снаружи заволокло дымом.
Славкин перевалился через задний борт грузовика и скатился на обочину. За ним последовало еще несколько людей, среди них он разглядел одного немца, остальные были русскими.