- Да-да, - сказала она невинно, и широко открыла большие голубые глаза, что должно было свидетельствовать о серьезности ее слов. - Мужчины. Есть такие мужчины - их не связывает семья, имущество или территория. В прошлом они могли быть охотниками или рыбаками. Иногда отец исчезал на несколько месяцев, и тогда мы учились в учреждениях, которыми управлял няньки, добродушные, но немного испуганные, они пытались воспитывать нас правильно, как детей, которых нашли брошенными на обочине, словно в наших волосах запутались листья джунглей. словно мы проводили время за обедом с обезьянами, которые приносили нам с деревьев краюхи хлеба. Видишь, вот такое у нас было яркое детство... Пожалуйста, не думай, что я жалуюсь. Не подумай, что я жалуюсь на отца. Я люблю его, и, думаю, лучше всего он относился ко мне, когда вернулся из одной из своих долгих поездок, он был изнурен, немного разбит, выглядел так, словно сражался с дикими животными. Это действительно были хорошие времена, некоторое время, во всяком случае. Воскресным утром мы шли с ним в музей, потом - в кондитерскую и в кино. Он просил показать ему наши учебники, вставлял моноколь, ворчал и учил нас, мрачно нахмурясь... Это было просто изумительно. Отец в роли школьного учителя, можешь себе такое представить?
- Да, - ответила я. - Жалкое зрелище.
Но я не знала, кого мне было жаль больше - детей или Лайоша, а Ева не спросила. Сейчас она, очевидно, погрузилась в воспоминания. Пото продолжила легко и дружелюбно:
- На самом деле, мы неплохо проводили время. Пока в один прекрасный день не приехала женщина.
- Что за женщина? - спросила я, стараясь сохранять спокойный разговорный тон.
Ева пожала плечами.
- Судьба, - нахмурилась она. - Понимаешь, судьба. Эта дама приехала как раз вовремя, в последний момент...
- Что за момент? - спросила я, в горле пересохло.
- В тот момент, когда отец начал стареть. В тот момент, когда отец начал понимать, что его зрение уже не такое острое, как прежде, что рука дрожит. В один прекрасный день отец испугался.
- Что его испугало?
- Старость. Он сам себя испугался. Нет ничего печальнее, чем момент, когда такой мужчина, как он, стареет, Эстер. Тогда любой, абсолютно любой может взять над ним верх.
- Что она с ним сделала?
Мы перешептывались тихо, как сообщницы.
- Она его контролировала, - ответила Ева. - Мы ей должны. Ты слышала, что я с ним помолвлена?
- С ее сыном?
- Да.
- Ты его любишь?
- Нет.
- Тогда зачем ты выходишь за него замуж?
- Мы должны спасти отца.
- Что тебе о нем известно?
- Кое-что плохое. У него наши векселя.
- У тебя кто-нибудь еще есть?
Теперь настала очередь Евы замолчать. Она уставилась на свои ногти, накрашенные розовым лаком. Потом, мудрая и взрослая, она добавила:
- Я люблю отца. В мире есть только двое людей, которые любят отца: ты, Эстер, и я. Габор не в счет. Он совсем другой.
- Ты не хочешь замуж за ее сына?
- Габор намного спокойнее, - ответила Ева, не ответив на мой вопрос. - Он словно замкнулся в некой глухоте. Он ничего не хочет слышать и, кажется, не видит, что происходит вокруг него. Это - его способ защититься.
- Есть кто-то еше, - решилась сказать я и подошла ближе к ней. - Кто-то, кого ты любишь, и, если бы можно было всё устроить...как-то...было бы легко...тебе следует знать, Ева, что у нас с Нуну и Лаци сейчас денег мало, мы сейчас бедны...но я знаю кое-кого, кто мог бы тебе помочь.
- О, ты можешь помочь, всё в порядке, - повторила Ева холодно, с беззаботной уверенностью, словно отталкивая меня. Прошло некоторое время, прежде чем она посмотрела мне в глаза. Ева стояла спиной к окну, я не видела ее лицо. После обеда небо посерело, в окне я видела плотные темные сентябрьские облака, собирающиеся над садом. Комната парила в тусклом свете. Я подошла к окну и закрыла одну из створок, боясь, что кто-то может нечаянно услышать наш разговор в тяжелой тишине перед дождем.
- Ты должна мне сказать, - попросила я, мое сердце давно так сильно не билось, наверное, в последний раз - в ночь смерти мамы. - Если ты хочешь сбежать, ты должна сказать мне, есть ли человек, которого ты любишь....Если деньги могут помочь...Скажи мне сейчас.
- Думаю, Эстер, - ответила Ева невинным голосом школьницы, потупившись в пол, - деньги, то есть, одни лишь деньги - больше не помогут. Нам необходима и ты. Но отец ничего об этом не знает, - поспешно добавила она, почти испугавшись.
- О чем?
- Об этом...о том, что я тебе рассказала.