- Идти… - раздражённо повторил дхарг, махнув лапой в сторону леса, противоположную той, где кипела битва. Почти в то же мгновение рядом с ним появились ещё с десяток его собратьев; без церемоний подхватив людей – кого подмышки, кого взвалив на плечи, - они огромными прыжками помчались в лесную чащу. Гуго извивался, как червяк; недолго думая, его оглушили ударом дубины. Лишь краем глаза Миртен успел заметить, как дхарг с посохом, засунув упавшее Бремя в один из их заплечных мешков, ринулся за ними следом.
Глава 3. Кровь Эервен
Ветки хлестали по глазам, мешая хоть что-то увидеть. Миртен уже сипел от натуги, сдавленный огромными лапами свиноподобного урода, который тащил его, обхватив за середину туловища. Два раза его на ходу передавали другим носильщикам, точнее, перебрасывали, как какой-нибудь мешок с овсом. Дхарги неслись по лесу подобно стаду кабанов: не разбирая дороги, ломая подлесок, перескакивая через небольшие овражки, хрипя и гавкая.
От дхарга исходила густая вонь немытого животного; густые капли слюны падали из его тяжело дышащей пасти, иногда шлёпаясь прямо на лицо Миртена. Маг вздохнул с облегчением, когда они, наконец, сбавили ход. Уже занималось утро; серая рассветная дымка окутывала Тёмный лес.
- Шарку, - проревел кто-то из них, и Миртена, как тот же мешок, просто швырнули на землю. Рядом с ним слышалось прерывистое дыхание Ирмио и голос Гуго, который уже успел прийти в себя. Он сидел на мокрой от росы траве, тихо матерясь: на его лбу красовалась огромная шишка. Дхарги немедленно потеряли к пленникам всякий интерес: кто-то из них, достав из походных сумок нечто похожее на лепёшки, принялся закусывать, другие тут же справляли нужду. Привал устроили на краю обрывистого склона; снизу слышалось журчание воды.
Маг покрутил головой, высматривая Эдмунда; тот лежал на земле в десяти шагах от них, тяжело дыша. Кивком головы Миртен указал на него Ирмио; они одновременно встали и, удостоившись лишь пары косых взглядов со стороны дхаргов, подошли к юноше. Тот открыл глаза.
- Всё нормально, - слабым голосом произнёс он.
- Что с тобой случилось, можешь сказать? – тихо спросил Ирмио.
С трудом приподнявшись, Эдмунд сел, опираясь на руки.
- Когда я взял… Бремя, словно холод потёк по венам. Прямо к голове. И к сердцу. В Кромдехе ничего похожего не чувствовал, а тут - всё закружилось и потемнело. Как будто дышать стало нечем. Дальше не помню.
Маги переглянулись.
- Гуго, а у тебя?
- Ничего такого. – Тот отрицательно помотал головой. – Камень – он камень и есть. Голоса эти мерзкие, правда, слышал. Отдай, да отдай.
Миртен и Ирмио задумчиво замолчали. Гуго, кряхтя, поднялся на ноги.
- Если Бремя Власти именно так действует на истинных королей Корнваллиса, то я очень рад, что к ним не принадлежу. Ладно. Вы тут посовещайтесь, а я пойду, воды принесу.
Слегка пошатываясь, он направился к обрыву.
- Аз ракхх! – тут же закричал один из их стражей, грозно зыркнув на Гуго. Тот остановился и, открыв рот, принялся показывать внутрь пальцем.
- Пить. Слышишь, пить. Свинячья твоя башка.
- Н’гох, Гуго, - крикнул Миртен. – По-орочьи это – пить.
Дхарг, глянув на мага, понимающе кивнул и швырнул Гуго полупустой бурдюк. Тот ловко подхватил его на лету.
- Пф-ф, спасибочки.
К их удивлению, в бурдюке оказалось вполне сносное на вкус кислое молоко.
- Козье, - сказал Миртен, удовлетворённо почмокав. – Гуго, я ж говорил тебе, что дхарги – это цивилизованный народ…
Юноша с сомнением хмыкнул, всё же сделав добрый глоток.
Вдосталь напившись – бурдюк оказался весьма вместительным, - Миртен отнёс его обратно щедрому дхаргу, задержавшись возле того на несколько минут, и вернулся назад с довольной улыбкой на лице.
- Очень удивился, что я знаю их язык, - сообщил он. – Обещал сходить за главным. Тот с посохом – шаман. Зовут Гурх’хак.
Небесное светило тем временем быстро поднималось над горизонтом. Ночной ветер разогнал облака и, хотя солнце по-прежнему выглядело как мутноватое жёлтое пятно, воздух ощутимо прогрелся. Путники даже сняли с себя плотные шерстяные плащи.
- Я ж говорил, - ворчливо заметил Гуго, - здесь – лето.
При дневном свете всё выглядело совсем не так уныло, как ожидалось, хотя лесные краски нисколько не поменялись. Ветерок по-прежнему шевелил коричневато-зелёную листву деревьев, а из чащи явственно несло запахом гнили.