- Вставайте.
Морщась от боли в затылке – камень набил ей огромную шишку, а волосы сзади, пропитавшись кровью, свалялись и засохли тяжёлым колтуном, - Алиенора вышла из сарая, подталкиваемая древками копий. Сайруса вели следом; руки им связали кожаными ремешками.
Дорога вела к деревенской площади с установленным посередине деревянным помостом; вокруг без всякого порядка лепились друг к другу две дюжины покосившихся крытых соломой хижин со шкурами вместо дверей. Снег на дороге смешался в жуткую грязь, являвшую разительный контраст белоснежным сугробам, лежавшим на крышах домов.
Яркие солнечные лучи, отражаясь от снега, слепили глаза. Девушка вздохнула полной грудью, попытавшись размять затёкшие мышцы, и тут же отпрянула назад, получив в лицо плевок от какой-то женщины в лохмотьях. Рядом с ней, держась за подол её платья и с ужасом глядя на Алиенору, отчаянно всхлипывал маленький мальчик.
- Ведьма… колдунья! – истошно завизжала женщина, и этот крик тотчас подхватил нестройный хор других голосов: вдоль дороги толпились с три десятка крестьян, оборванных и отощавших.
- Она, это она, - продолжала визжать женщина, - её я видела, являлась ко мне, грозилась Гуайре моего маленького забрать, а потом все овцы в одну ночь передохли…
- И у меня… и у меня, - вопили вокруг, - за две ночи убила всех… Беларова шлюха…
- Смотрите, смотрите! – закричали с другой стороны, и взгляды крестьян обратились на мертвую тушу кабана, лежавшую на помосте. На боку животного зияла дыра размером с мужской кулак, почерневшая и обугленная.
- Я видел!..
- И я! И я! – стараясь переорать друг друга, одновременно кричали несколько человек. – Дьявольской силой она его убила… чёрной стрелой…
- Дурак… не стрелой, шаром полыхающим… и Беларовы зенки на нём горели…
- И у Лутха-покойника такая же язва на боку была…
- Горе… горе… - причитали женщины, - за что нам наказанье такое…
Алиенора растерянно смотрела на беснующуюся толпу. Вдруг со всех сторон в неё полетели комья грязи. Девушка охнула: один из комьев попал ей прямо по больному затылку.
- Всё, достаточно, - злобно прошипел сзади Сайрус, отпихнув от себя одну самую настырную старуху, которая попыталась вцепиться ногтями ему в лицо.
- Сайрус, - предостерегающе крикнула Алиенора, но было уже поздно.
Кто-то ударил его дубиной по голове; мужчина упал и в тот же миг на него со всех сторон, визжа и воя, набросились безумцы.
- Стойте, стойте, - кричала девушка, - вы убьёте его!
Руки, мне нужны мои руки, отчаянным вихрем крутились мысли в её голове. Её схватили, осыпая ударами и раздирая в клочки одежду. Алиенора извивалась, пытаясь порвать путы на запястьях, но намокшие кожаные ремешки лишь стирали кожу в кровь.
- Да свершится воля Инэ! – Чей-то громкий голос заставил крестьян отпрянуть в стороны. В мгновение ока Алиенору отпустили. Один глаз у неё заплыл; платье лоскутами висело на плечах, обнажая грязное в синяках и ссадинах тело. Девушка без сил опустилась на колени. Рядом, не шевелясь, лежал Сайрус.
Прямо перед Алиенорой высилась фигура старика в хламиде до пят и деревянным посохом в руке. Длинные, до пояса, белоснежные волосы обрамляли морщинистое лицо, с которого пронзительно смотрели тёмные глаза.
Старик поднял обе руки вверх, потрясая посохом.
- Ибо гласит древнее предсказание: настанут морозы лютые, и мор падёт на землю. Звери и птицы лесные покинут проклятые места, и род людской от холода, голода и болезней претерпит муки неизбывные. И явится женщина из-за Вала, светлоликая и белокожая, но сердце у неё будет полно кипящей злобы. А вслед за ней придут чёрные чудовища, Беларом порождённые, чтобы пожрать человеков. И призовёт она Бога Тьмы и придёт он. Возьмёт её Белар в жёны и воцарится на земле, и породят они страшилищ, ужас внушающих, бук, ламий, сцилл и химер…
- Это ошибка… ошибка, - стараясь говорить спокойно, произнесла Алиенора. Разбитая губа, из которой текла кровь, страшно болела. - Мы не шли из-за Вала. Мы пришли с севера. Меня зовут Алиенора, я графиня…
- Молчи, ведьма! – грозно вскричал старик, ткнув её посохом, и вновь воздел руки к небесам. – И мы, святая община Муйредаха, во имя спасения рода человеческого, призваны господином нашим небесным свершить справедливый суд во славу Инэ! Спасём же детей наших и жён наших! Невесту Белара – в огонь! Да не допустим мы, чтоб призвала она хозяина своего стозевного! Костёр! Костёр!
Толпа завыла.
Алиенору схватили за волосы и потащили по земле. Она кричала, дёргая ногами, но добилась лишь того, что её ещё несколько раз ударили по лицу.